Дочь Лунной богини

— Тебе повезло, что мой сын невероятно щедрый. И как ты собиралась отплатить ему за такую доброту? — Ее красные губы растянулись в улыбке, в которой не отразилось ни капли радости. — Сегодня день рождения моего сына. Ты приготовила ему подарок? Хочется надеяться, он столь же ценен, как и украшение в твоих волосах.

— Достопочтенная матушка, — повысил голос Ливей, — в этом нет необходимости. Если мой поступок чем-то вас оскорбляет, прошу обсудить это наедине со мной.

Но императрица проигнорировала его, продолжая постукивать блестящими когтями по подлокотнику. Она хотела унизить меня, показав всем, что мне здесь не место. Но вызвала этим не смущение… а злость. Не только из-за отношения ко мне, но и из-за угроз маме, из-за неудачной попытки погубить отца, из-за ее эгоизма и нежелания повлиять на солнечных птиц, пока это не привело к трагедии.

Нет, я не собиралась дрожать под ее взглядом и съеживаться перед проявлением высокомерия, а, наоборот, подняла голову с сияющей улыбкой на лице.

— Я уже вручила свой подарок Его Высочеству. Но если вы хотите, чтобы я продемонстрировала его при всех, то с радостью сделаю это.

Она уставилась на меня так, словно перед ней самое ничтожное из насекомых. А затем надменно кивнула, позволяя продолжить.

Я вытащила флейту из мешочка. Пальцы казались такими же холодными, как нефрит в моих руках. Облизав пересохшие губы, я обвела взглядом толпу, начиная сожалеть о безрассудных словах, из-за которых оказалась в этой ситуации. Некоторые гости выглядели скучающими, а другие предвкушали скорое унижение. И как выступать перед такой публикой? Я едва могла вздохнуть, грудь сдавило так, будто кто-то сжал ребра. За моей спиной раздались приближающиеся шаги. Вскоре рядом оказался капитан Вэньчжи со стулом в руках, который он и поставил передо мной.

— Когда войска построены, нет места для сомнений, — наклонившись, прошептал он мне на ухо.

Я с трудом сглотнула ком в горле и кивнула в знак благодарности. Его слова слегка притупили парализующий страх. Отказ от выступления приведет к худшим последствиям, чем плохое исполнение. Да и я бы предпочла, чтобы императрица сочла меня неумехой, чем трусихой или обманщицей. Поэтому опустилась на стул, радуясь возможности присесть, чтобы дрожащие ноги не привлекали ненужного внимания.

Сделав глубокий вдох, я поднесла флейту ко рту. И в то же мгновение императрица, император и все их гости расплылись перед глазами. Остался лишь Ливей, смотрящий мне в глаза. Эту песню я сочинила для него, поэтому играла лишь ему. Зал наполнили ясные, звонкие и уверенные ноты, отражающие все эмоции, которые он когда-либо вызывал во мне.

Как только мелодия закончилась, я поклонилась всем, сидящим на возвышении, а затем быстро вернулась к своему столу. От воцарившейся тишины, которая прерывалась редкими аплодисментами тех, кто еще не понял, что на лице императрицы отражается не восхищение, а бурлящая, словно вода в кастрюле, ярость, мне хотелось провалиться сквозь землю. Моя злость остыла, и на смену пришло беспокойство: не решит ли правительница мне отомстить? Может, и не сейчас, а позже… но императрица не забудет оскорбления. Да, не произошло ничего предосудительного, но мы обе знали, что я не позволила выставить себя дурой. Увы, она была не только Небесной императрицей, но и матерью Ливея. Так что, пойдя на поводу гордости и совершив этот опрометчивый поступок, я еще больше запутала все между нами. Я попыталась поймать взгляд Ливея, но тут появились слуги с подносами сладостей, и зал наполнился восторженными возгласами. Угощения и правда оказались изысканными: миндальные пирожные в форме цветов, золотистые кубики желе из османтуса, хрустящие шарики, обсыпанные кунжутом, и пудинги всех цветов радуги, — но у меня пропал аппетит.

Императрица что-то прошептала своему мужу, и он кивнул в ответ. А затем внезапно возникшую тишину в зале прорезал его тихий голос:

— Сегодня вечером мы собрались здесь не только, чтобы отпраздновать день рождения нашего сына, наследного принца Ливея. У нас есть еще один прекрасный повод. Мы также с радостью хотим сообщить о его помолвке с принцессой Фэнмэй из империи Феникс. Желаем им единодушия и вечного счастья.

Будто во сне, я присоединилась ко всеобщим аплодисментам, а потом подняла чашу за здоровье молодых. Но не почувствовала вкуса, если в ней вообще что-то было. Заявление императора обрушилось на меня словно удар клинка, которым пронзили грудь, после чего еще и провернули. Все окружающие звуки — радостные крики гостей, вскакивающих на ноги, и нестихающие аплодисменты — заглушал гул в голове. Пальцы стискивали стол, а ногти впивались в полированное дерево. От слез щипало глаза, но я старательно боролась с ними, прикусывая внутреннюю сторону щеки, пока рот не наполнил металлический солоноватый привкус.

Свадьбу всегда считали радостным событием, приносящим удачу. И пока гости старались превзойти друг друга в похвалах обрученным, я в оцепенении замерла на стуле, не находя сил даже убежать отсюда.

— Какое гармоничное сочетание жемчуга и нефрита!