Дочь моего друга (СИ)

— Увидишь, — отвечаю, с преувеличенным вниманием разглядывая пистолет и стирая с него невидимые пылинки.

Микроавтобус сворачивает в лес и минут через двадцать тормозит.

— Выходим, — командую, открывая двери.

Подходят мои помощники, все в масках, как положено. Спектакль отыгрывается с соблюдением всех декораций. Подъезжает внедорожник, оттуда выходит Глеб и выводит пятого, Переверзева.

— Ну что, все в сборе? — широко улыбаюсь и потираю руки. — Можем начинать?

Глава 13

Демид

Парни растерянно смотрят на сваленные посреди поляны лопаты. Они вряд ли догадываются, что будет. Скорее, в их размягченных и расслабленных мозгах не укладывается, что привычная картинка мира может быть разнесена в пыль в одну секунду.

Но это уже не моя проблема.

Сама полянка зачетная, окружена елками, травы мало, потому что песок. Все как по учебнику, я давно ее нашел. Берег, как чувствовал, что пригодится. Сейчас она освещена тусклым светом трех аккумуляторных фонарей, развешенных по периметру.

Глеб сидит в машине, молчит пока, не вмешивается. Я для него отдельно партию не прописывал, выступит, как посчитает нужным. Мы все обговорили в общих чертах.

— Разбираем инвентарь, пацаны, — говорю деловым тоном так, чтобы у них и мысли не возникло, что можно не подчиниться.

— Зачем нам лопаты, Демид? — сын Бортникова преданно заглядывает в глаза, видимо решил, что мы друзья. Еще одна не моя проблема.

— Очевидно, чтобы копать, — развожу руками. — Все, хватит болтать, работаем.

— С какого хуя? — исподлобья смотрит Исмаилов.

— Вот с такого, — кивок, и из темноты на поляну выходят мои помощники в черной полевой форме, масках и с автоматами.

— Ты совсем берега потерял? Знаешь, что мой отец с тобой сделает? — продолжает быковать Исмаилов.

— Я скажу ему, что помог тебе прочистить карму, и он меня простит. Сильно она у тебя замусорилась.

— Ты долбо… — голос ушлепка тонет в короткой автоматной очереди.

Полукругом взметаются фонтаны песка, парни инстинктивно сбиваются в кучу. Цепенеют от страха. Шевельнувшуюся не жалость, нет, брезгливость быстро хороню, вспомнив Арину с разбитой губой и остекленевшим взглядом.

С некоторым усилием отгоняю в очередной раз свой персональный кошмар, в котором у них тогда все получилось. У каждого. И не по разу.

Пиздец.

Опускаю автомат, который мне перебросил стоящий вблизи помощник и из которого я только что выпустил пол обоймы под ноги Исмаилову. Перехватываю за ствол и прикладом очерчиваю по песку края будущей ямы.

— Слушайте внимательно, объясняю один раз. Берем инвентарь и применяем по назначению — копаем до вот этой границы. Копаем глубоко. Кто не знает, как это делается, напрягает мозг и выуживает последовательность действий из ясельного детства. В песочнице все, надеюсь, успели отметиться?

— Что это будет, Демид? — Бортников не теряет надежды стать моим другом. Никак не может понять, что с гондонами я не дружу.

— Сказал же, песочница будет, — сажусь на пенек, заботливо подготовленный для меня днем помощниками. Люблю своих ребят. Не поленились, прикатили… — Ну что, Бог в помощь, пацаны.

Достаю из кармана пачку сигарет, чиркаю зажигалкой, закуриваю. Я вообще редко курю, но на мой взгляд, сейчас буду смотреться намного эффектней с сигаретой, чем без нее.

Затягиваюсь и развлекаюсь тем, что кольцами выпускаю дым. Настраиваюсь на долгое ожидание. Автомат лежит у ног на траве.

Ссыкуны стараются, пыхтят, при этом бросают исподтишка злобные, полные ненависти взгляды.

— Они дети! — брызгал слюной Николай Бортников, к которому мы с Глебом вместе приехали на разговор. — Вы ебанулись оба?

Мы с Покровским переглянулись.

— Ты не понял, Коля, — обманчиво мягко ответил Глеб. — Мы с тобой говорим только потому, что Демид успел раньше. Иначе я бы их просто по-тихому заказал. Всех. Или ты мне не веришь?

Бортников верил. Поэтому я получил официальное разрешение на профилактическое мероприятие под названием «Песочница».

С Глебом согласен абсолютно. Если бы я тогда не успел, то автомат у моих ног сейчас лежал бы не охолощенный. И патроны в нем были бы вполне боевые.

Смотрю на часы и поднимаюсь, разминаю кисти и колени. Засиделся…

— Долго возитесь, — обращаюсь к труженикам. В ответ летят хмурые взгляды, лица у парней скорбные и изможденные. Допускаю, это их первая в жизни серьезная нагрузка.

— Можно без комментариев? — умничает тот, что в последнюю нашу встречу был в обсосанных штанах. Благородно не напоминаю, что у него как раз есть все шансы повторить.

— Ну да, это вам не наркотой закидываться и не дорогим бухлом заправляться, — говорю менторским тоном, не замечая мечущих молнии взглядов. — Ладно, а теперь внимание на экран.

Глеб выходит из машины и встает на краю ямы, парням она примерно по пояс. В руках у него две пары наручников.

— А теперь мы сыграем в считалочку, — поднимаю автомат и становлюсь рядом. — Посчитаемся, кто из вас останется жить в нашей песочнице.

— Сами наденьте их тому, кто первым предложил изнасиловать мою дочь, — Глеб машет наручниками.

— Это он, — истерично выкрикивает обсос и тычет в Бортникова, — он ее туда заманил.