Дочь моего друга (СИ)

Но это я говорила уже в пустоту. Больше телефон не просила, да мне бы больше никто и не дал. Бугай мой явно получил от Ольшанского по шапке за то, что уступил, и остальные дни ходил с каменным лицом.

Уже сидя в самолете не могла дождаться, когда взлетим. Обычно я обожаю летать, но сейчас даже простой двухчасовой перелет дается с трудом.

На душе тревога, не могу понять, что происходит, но из самолета вылетаю как пробка из бутылки шампанского. Прохожу паспортный контроль и когда вижу перед предполетной зоной отца, бросаю чемодан и бегу. Бросаюсь на шею, захлебываясь слезами.

— Я так боялась, папа! Так боялась…

— Нечего было бояться, дочка, — отец улыбается и выглядит таким как всегда. Я даже на какое-то время верю, что меня отправили в Турцию просто сменить картинку.

Но выясняется, что этим вечером у нас намечаются визитеры. Отец решает провести предупредительную беседу.

— Дочка, ты только отреагируй нормально, ладно? — он выглядит взволнованным и напряженным. — Они просто хотят поговорить.

Когда во двор начинают въезжать машины, я поначалу не догадываюсь. Но увидев, кто из них выходит, меня накрывает.

— Что они здесь делают? — я себя не вижу, но мне кажется, я сейчас белая как стена. Кровь отхлынула от лица, и ощущения такие, будто щеки покрылись изморозью.

— Сказал же. Приехали поговорить.

— Я не буду с ними встречаться, — мотаю головой и стараюсь дышать носом, чтобы не потерять сознание. — Я не хочу.

— Возьми себя в руки, дочка, — отец никогда со мной так не разговаривал! Я даже рот приоткрыла от удивления. Этот приказной тон он использовал только в общении с сотрудниками.

В холл входят пятеро мужчин, а с ними те уроды, от которых меня отбил Демид. Лица у них угрюмые, у их родителей непроницаемые.

Папа кивает на диван. Родители парней рассаживаются на диване и креслах, те остаются стоять. Как и я. Прячут глаза, не знают, куда деть руки.

— Арина, — первым начинает отец, — ко мне обратились эти люди. Они попросили, чтобы ты согласилась их выслушать.

Молчу. И все молчат. Тишину нарушает отец Паши. Он прокашливается, но голос его все равно не слушается.

— Арина, я хочу принести извинения от своего имени за то, что сделал мой сын. Он будет просить сам, но за себя я тоже хочу попросить.

— Извини, Арин, — бормочет Паша. Это что, они все по очереди будут блеять?

— Меня сейчас стошнит, — говорю негромко, но достаточно, чтобы услышали все. Прижимаю к губам ладонь.

Посетители наши тревожно переглядываются. Отец Руслана толкает его в спину, и Исмаилов, ломая язык, вслед за Пашкой приносит извинения.

Дальше по накатанному все идет еще быстрее. Я зажмуриваюсь, чтобы их не видеть, и мечтаю, чтобы они все исчезли. По возможности, навсегда. И почти ненавижу отца за то, что он со мной это делает.

Но дно на сегодня оказывается еще не полностью пробито. Никто уходить не собирается, наоборот, отец Паши начинает говорить, и звучит его речь довольно пафосно.

— Арина, мы поговорили с твоим отцом и решили, что… Если вы с Павлом поженитесь, это будет лучшим решением проблемы.

Что? Что я только что услышала?

Бортникова перебивает отец Руслана.

— Мой сын тоже готов загладить свою вину перед тобой, девочка. Возможно, ты захочешь выбрать его.

Сам Исмаилов сидит с таким видом, словно это его собственные поминки. Паша смотрит на меня с надеждой, а я в таком шоке, что не передать словами. Особенно после того, как пародию на предложение руки и сердца выслушиваю от остальных родителей.

— Что скажешь, дочка? — поворачивается ко мне отец. Он выглядит… довольным?

Ничего не могу сказать. Желудок сокращает спазмами, зажимаю рот и бросаюсь в ближайший туалет, где меня выворачивает наизнанку. Значит, Демида забыть, а за этих подонков замуж?

Долго полощу рот, умываюсь. Выхожу в холл в надежде, что там никого, но надежды не оправдываются. Все на местах.

— Ты в порядке, дочка? — с тревогой спрашивает отец.

— Ты подумала над нашим предложением? — спрашивает старший Бортников.

— Подумала, — сипло отвечаю. — Я подумала, чего это наши женихи сидят, языки в жопы позасовывали? Вы сами за них отдуваетесь. Они жениться хотят так же, как я хочу за них замуж.

Исмаиловы оба выдыхают с таким нескрываемым облегчением, что становится смешно.

Разворачиваюсь и молча иду к лестнице.

— Арина, ты куда? — кричит вслед Паша. Не отвечаю.

— Ты не ответила на наше предложение, девочка, — с недовольством в голосе говорит его отец.

— Арина! — зовет папа. Останавливаюсь. Поворачиваю голову.

— Я не хочу выходить замуж за подонка только для того, чтобы он в ваших глазах стал казаться меньшим подонком, — отвечаю спокойно, хотя это видимое спокойствие дается адски трудно.

Больше не слушаю, что они говорят, поднимаюсь в свою спальню, достаю из шкафа футболку Демида и полночи реву с ней в обнимку.

Отец стучит и просит с ним поговорить, но я ему не открываю.

Глава 14

Арина

Утром так и просыпаюсь с футболкой в обнимку. Смотрю на часы — универ я проспала, но если честно, я сегодня туда и не собиралась. От одной мысли, что увижу Бортникова и Исмаилова, начинает тошнить.

Днем больше, днем меньше, особой разницы нет.