Дочь моего друга (СИ)

— Да нет, ты что, деточка, я им нужен. Никто меня не посадит. Я теперь, считай, их кошелек, швейцарский банк. У них же декларации, всякая херота. А я налом бабло выдаю… В общем, тебе этого знать не надо, — сам себя обрывает, — главное, мою безопасность гарантируют очень серьезные люди. Но мне будет проще, если ты пока побудешь за границей. Как только все закончится, я сам к тебе приеду. Возможно, переберемся туда на постоянной основе. Сюда буду набегами наведываться, а там дом купим. Я столько на этой сделке поднять должен, что нам не на один дом хватит.

Невольно на ум приходит Пашка и его слова об Ольшанском. Да нет, если кто и зациклен на деньгах, так это мой отец.

— Пап, поехали сейчас, — говорю сама не знаю зачем. Как дочь бизнесмена я прекрасно понимаю, что такое сделка. Но все равно говорю. — Зачем тебе много денег? Хочешь, я тоже работать буду? Давай этот дом продадим и поедем. Нам хватит.

— Спасибо, кормилица моя, — отец звонко чмокает меня в макушку, и я с отчаянием понимаю. Не поедет.

Потому что ему не только на меня и на себя надо зарабатывать. Со своей последней любовницей папа меня еще не знакомил, но я знаю, что она не намного старше меня. Вот для нее.

— Я тебя потом кое с кем познакомлю, — доверительно шепчет отец, — думаю, вы подружитесь!

Его перебивает звук сигналящего автомобиля снаружи. Отец нехотя выпускает меня из рук и подходит к окну.

— О, явился. Не запылился… — вроде как ворчит, но при этом заметно напрягается.

Выглядываю из-за его плеча и каменею. Со стороны водительского сиденья открывается дверца, из машины выходит Демид и быстрым шагом идет к входной двери.

— Меня нет, — коротко бросаю и делаю крутой разворот. Отец ловит за плечи и вглядывается в лицо.

— Дочь, что случилось?

— Ничего. Я иду собирать вещи. Пусть это будет Швейцария.

Хочу уйти, папа не отпускает.

— Аринка… он же теперь будет доказывать, что держит слово!

Пожимаю плечами.

— Придумай что-нибудь, па. Это же твой друг. Скажи ему… Скажи, что он слишком старый для меня.

И почти бегом отправляюсь к себе.

Глава 17

Демид

— Ты охуел, Глеб? Тебе жить надоело? — трясу идиота так, что у него голова болтается. — Скажи прямо: да, Демид, я охуел, сошел с ума, слетел с катушек.

— Да что с тобой творится в последнее время, Дема? — психует Покровский, отрывая от себя мои руки. — Что ты на всех кидаешься? У тебя недотрах?

Не «недо», а вообще «не». После дочки твоей. Минет по-быстрому от Алиски не в счет.

Но сегодня я здесь не из-за Арины, с ней потом разбираться будем. Сейчас я приехал убедить Глеба отказаться от тендера.

— Послушай, Глеб, не лезь туда, прошу, — стараюсь взять себя в руки. От того, что я буду орать и материться, Покровский вряд ли станет покладистее. — Откажись от тендера. Заплатим неустойку, поверь, это лучший выход…

— Скажи честно, ты ебнулся, Дем? — друг смотрит недоверчиво как на дурачка.

— Нет, Глебчик, нет, — упираюсь руками в подоконник, — я как раз нормальный. А вот что с тобой происходит в последнее время, куда тебя несет, вопрос. Ты знаешь, кто за всем этим стоит?

— Знаю, — спокойно отвечает Глеб, и меня бросает в холодный пот.

Он правда знает. Я надеялся, что друг услышит эту фамилию, бросит все, наплюет на тендер, и я наконец-то вздохну спокойно.

А он, блядь, знает…

— Глеб, — пытаюсь достучаться, — с ним никто не хочет иметь дело. Он редкий гондон. Если попадет, всех подставит, а сам из воды сухим выйдет. За ним структура, Глеб, они его прикроют. А кто прикроет тебя?

— Исмаилов, — друг говорит и сам себе не верит.

— Я уже поржал, да, — киваю. — Теперь давай серьезно. Они в связке, там рука руку моет. Если думаешь, что Исмаилов за тебя впишется, то нет.

— А теперь ты меня послушай, Демид, — его глаза опасно сверкают, — я уже взрослый мальчик. И не нуждаюсь в твоих поучениях. Я денег хочу, много. У меня появился шанс заработать просто овердохуя. Проебусь, значит сам и отвечу. К тебе не прибегу.

— Ладно, хочешь, экспериментируй, мне похер, — меня трясет от бессилия и злости, — но ты про дочку подумал?

— Не смей даже заикаться о моей дочке, — жестко отвечает Покровский, — не смей, Демид.

— Не дождешься. Я женюсь на Арине. И не надо мне факи под нос совать, — предупреждаю заранее, — я уже подписался.

— Забудь, — Глеб выпрямляется и смотрит, сузив зрачки, — вот просто блядь забудь про мою дочь.

— Это мы с ней решать будем, — тоже выпрямляюсь и прячу руки в карманы.

— Она уже решила. Сказала, ты для нее старый.

— Ничего. Помолодею, значит.

— Дем, не беси.

— А ты не суйся.

— Ты, Ольшанский, дочкой моей не прикрывайся. Думаешь, я не знаю, что мне в спину Айдаровы дышат? Выслуживаешься перед родственничками, дорогу им расчищаешь? Надеешься, что они тебя признают, братом назовут?

— Ты блядь сейчас договоришься…

Мы стоим друг напротив друга, сжав кулаки, и это уже не простая перебранка. Я его сейчас реально готов разорвать.

— Знаешь куда бить, молодец, — воздух со свистом вырывается сквозь сжатые зубы. — Кому еще знать, как не лучшему другу?

— Прости, я не хотел, — Глеб понимает, что перебрал, отводит глаза.