Дочь моего друга (СИ)

Остаток дня катаюсь по городу, пью кофе, прохожусь по бутикам. В одном из них покупаю себе платье — Демиду нравятся платья. Это короткое с рукавами-буфами, похоже на то, в котором я была, когда у него сорвало тормоза. Только на этот раз не из масс-маркета, а коллекционное.

Заезжаю поужинать в ресторан, домой не еду, чтобы не пересечься с отцом и не нарваться на очередную проповедь. А душ я могу принять у Демида.

Знакомая дрожь пронизывает тело. Закрываю глаза и замираю, чтобы подольше удержаться в этом состоянии. Балансирую на самом краю, рискуя сорваться и оказаться затянутой в опасную воронку возбуждения.

Я не одна, вокруг полно людей, и от этого мурашки разбегаются по телу от затылка до кончиков пальцев.

«Пиздец как тебя хочу. Я голодный, ебать буду всю ночь, так что готовься…»

Между ног сладко пульсирует, сжимаю их до дрожи в коленях. Ногтями впиваюсь в ладони.

Он даже матерится как-то по-особому, не как все. Возбуждающе…

После ужина направляю машину по знакомому адресу. Ворота открываются, охрана впускает, правда не сразу. Навстречу выходит знакомый уже охранник.

— Демида Александровича еще нет, но я сообщил, что вы приехали. Он сказал, чтобы вы его подождали, он скоро будет.

— Да, конечно, я подожду, — киваю и прохожу в дом. Я здесь всего лишь третий раз, зато впервые в качестве невесты Демида.

В то, что это происходит со мной, не верится, происходящее кажется сном. И дом кажется другим, я тут словно впервые. Правда, воспоминания чуть подпорчены вчерашней девицей, которая называла Демида любимым, но папа сказал, что это одна из его любовниц. Теперь уже точно бывших, зачем они Демиду, если у него теперь есть я?

— Или Настя, или Алиска, — сказал он, — обе шалавы. Мне они обе не нравятся, и они его тоже бесят. Я все последние полгода слышу, как они его обе зае… Здили.

— Почему он тогда никого не бросает?

— Так у Демы пунктик, он эскортниц не любит. Брезгует. Предпочитает отношения, только свободные, как сейчас модно. Правда, девки с ним как-то свободных отношений не хочет ни одна, все хотят замуж.

— А он?

— А что он? Хотел, женился бы давно. А они ему сдались триста лет, трахает их периодически и тасует, чтобы не приедались.

Из этого разговора я поняла лишь, что мой отец эскортом как раз не брезгует. И еще, что я все равно ревную Демида к это Насте. И к Алисе. Кажется, он кому-то из них звонил, когда просил для меня платье…

За окном слышится шум двигателя, поднимаюсь с дивана, и сердце в груди сначала замирает, потом отчаянно стучится о грудную клетку. Ладони потеют, поспешно вытираю их об подол платья.

Демид входит в холл, вперяется в меня холодным взглядом.

— Что-то случилось, Арина?

— Нне… Ничего, — мотаю головой, взгляд мечется ему за спину. Если сейчас за ним следом войдет какая-то девка, я не переживу.

— Тогда зачем ты приехала?

Кровь бросается в лицо, щеки изнутри опаляет жаром.

— Захотелось тебя увидеть, — сглатываю. Хорошо, на шею снова не бросилась, хоть и хотелось…

Демид потирает переносицу, и я только сейчас замечаю, какой он уставший. И заросший. Щетина еще вчерашняя, он явно сегодня не брился.

— Давай с тобой договоримся. Ты не будешь приезжать без предупреждения. А еще лучше без приглашения, — поднимает на меня черные пустые глаза, и сердце полосует острой болью.

— Почему? — губы непроизвольно дрожат, но я усиленно борюсь со слезами. — Разве ты не говорил вчера папе, что мы поженимся?

— Говорил, — холодные черные глаза продолжают меня изучать, — но я не говорил, что это будет сегодня.

— А разве мы… — начинаю и осекаюсь под его режущим острой бритвой взглядом.

— Арина. Ни о какой женитьбе сейчас не может быть и речи. Ты закончишь учиться, я тоже закончу… Это будет не завтра и не через год. Думаю, тебе лучше вернуться за границу, там качество образования гораздо выше. И отцу дай возможность личную жизнь устроить.

— Дем… Демид, — в горле пересохло, облизываю губу, отчего мужчина непроизвольно дергается и отводит взгляд. Но я же не специально… — То есть ты хочешь, чтобы я уехала?

— Так будет лучше. И для тебя, и для меня, и для Глеба, — он серьезно кивает, а мне кажется, стены рушатся и падают прямо мне на голову.

— Зачем ты тогда… Зачем так сказал, если ты меня не любишь? — смотрю не моргая, боюсь, что если моргну, прорвет плотину, которую с трудом получается сдерживать.

— А когда я вообще говорил о любви? Кому? — Демид сдерживает глухое раздражение и подходит ближе. — Послушай, детка, у меня был паскудный день, поэтому обойдемся без лирики. Да, я сказал отцу, что мы поженимся, но это как минимум лет через пять. И ни о какой любви речь не идет. Ты дочь Глеба, Арина. Я хочу, чтобы эти уебки от тебя отстали. И чтобы меньше пиздели. Другой цели у меня нет. Если за это время ты найдешь себе кого-то получше, я отвалю. И вздохну спокойно.

Неверяще смотрю на упрямо сжатый рот, вертикальную складку между сведенными на переносице бровями. На сверлящий взгляд. И не верю.

Не верю. Не хочу верить.

— Ты врешь, — шепчу, сжимая кулаки, — ты все врешь.