Дочь моего друга (СИ)

Я боялась, что она будет слишком молодой. Даже готова была увидеть свою ровесницу. Но Виолетте на вид лет двадцать пять, а значит, ей не меньше тридцати. Выглядит чуть более роскошно, чем положено быть женщине, пережившей непоправимую потерю.

Но это если придираться и включать стерву. Если судить объективно, то здесь всего в меру — припухлые покрасневшие глаза, опущенные уголки губ, потухший взгляд.

Каждому с первого взгляда становится ясно, что налицо пережитая трагедия. Даже не знаю, откуда во мне столько сарказма. Признаю: к Виолетте я предвзята и очень необъективна.

Невольно вспоминается наш последний разговор с отцом, когда я уговаривала его отказаться от денег. Теперь мне более понятна его реакция. На такую как Виолетта надо много, начиная от ее внешности и заканчивая автомобилем.

Интересно, машину ей тоже папа подарил?

Но спрашивать не хочется, мне на самом деле все равно. Если не сказать, что я даже рада.

Правда, рада. Меньше досталось тем, кто убил отца.

Демид не говорит об этом вслух, мы с ним это не обсуждали. Но я ни на секунду не поверила в то, что папа мог покончить с собой. Он слишком любил жизнь. Он никогда бы так не поступил.

Те, кто фабриковали это дело, просто его не знали.

Виолетта при виде меня разрыдалась, мне даже пришлось ее успокаивать.

— Девочка моя, — уткнулась она в мое плечо, — мы с тобой теперь обе осиротели!

— Папа хотел меня с вами познакомить, — ненавязчиво освобождаю от нее плечо.

— Да, он стеснялся, — говорит она убитым голосом, — мы ведь с тобой почти ровесницы… На кладбище я не стала подходить. Тебе было не до меня.

— Вы были на похоронах?

— Конечно, дорогая, разве я могла не прийти? — шепчет Виолетта обреченно. — Мы теперь с тобой должны держаться друг дружки.

Возможно, она неплохая. Возможно, останься папа в живых, мы бы даже могли подружиться. По крайней мере, я не чувствую к ней неприязни, она не вызывает отторжения.

Но сейчас мы абсолютно чужие люди, и мне смешно, что взрослая женщина пытается убедить меня, что ей на меня не наплевать.

Смешно и странно.

— Я так его любила, Ариночка, так любила, — всхлипывает Виолетта, и у меня тоже начинает щипать в носу.

Я сама уже давно не плачу, как будто все заледенело внутри. Может, потому что живу у Демида? Он достаточно сдержан на эмоции, и я невольно перенимаю это свойство его натуры.

Так что сейчас я даже благодарна Виолетте, хоть кто-то способен плакать по папе…

— Глеб тоже меня любил, — она не перестает всхлипывать, — мы хотели пожениться. Родить тебе кого-нибудь собирались, братика или сестричку.

А вот это для меня новость. Хотя все ожидаемо, почему нет? Я правда не знаю, насколько сейчас мне нужны брат или сестра. Но я бы однозначно предпочла десяток новых жен отца, причем каждую с целым выводком детей, лишь бы он остался живым.

— У Глеба было столько планов! — с горечью качает головой Виолетта. — Он собирался открывать сеть салонов красоты. Он тебе говорил?

— Папа? Салоны красоты? — удивляюсь совершенно искренне. — Впервые слышу.

Виолетта потупляет взгляд.

— Да, он наверное тебе не говорил. Ты могла неправильно понять. Или обидеться…

— Обидеться? На что? — так же искренне недоумеваю.

— Ну как, Ариночка… Глеб под меня их собирался открывать!

Вот оно что. Неудивительно, вполне в духе отца. Если он собирался жениться на Виолетте, логично, что пообещал ей собственный бизнес. Вот только…

— Разве папа не говорил вам, что собирается перебраться в Европу?

— Глеб? В Европу? — удивление Виолетта демонстрирует вовсе не наигранное. — Он туда точно не собирался!

— Папа хотел отработать тендер, продать бизнес и переехать. Мы даже обсуждали, где будем жить.

— Ах, девочка моя, — во взгляде Виолетты безграничное понимание и сочувствие, — он просто не хотел тебя расстраивать. Ведь я уже подписала договор аренды, и на сделке присутствовал Глеб. Поддерживал меня морально.

— Договор аренды? — я немного теряюсь. — Вы хотите сказать…

— Да, дорогая, я именно об этом хотела с тобой поговорить, — Виолетта придвигается ближе. — Видишь ли, Глеб обещал мне поддержку. Самой мне не по деньгам. Мы планировали помимо привычного бьюти-салона и массажного кабинета открыть кабинет аппаратной косметологии.

Она замолкает, и я молчу. Я уже поняла, к чему она ведет, но хочу, чтобы она сама это озвучила.

Виолетта считывает мое настроение как высокоточный датчик.

— Как ты понимаешь, детка, таких денег у меня нет.

— И вы пришли просить их у меня, — подсказываю. Она обрадованно выдыхает.

— Ты очень проницательна, точно как твой отец! Уверена, и такая же порядочная. Глеб всегда выполнял обещания.

Виолетта льстит неумело и неискренне. Мне надоедает этот спектакль.

— Послушайте, вы зря теряете время, — говорю устало, но убедительно. — Даже если бы я захотела дать вам денег, у меня их нет. Если вы не слышали, после отца остались огромные долги. Мне пришлось погасить их всем нашим имуществом.

— Я это слышала, — кивает Виолетта, — но я говорю не о тех деньгах. А о наличке, которую он тебе оставил.

Наверное у меня слишком шокированный вид, потому что она меняется в лице. А я переспрашиваю сипло: