Дочь моего врага

— Мне ни к чему намекать тебе о чем-либо, Манкулов, — резко осадила его я. Надоел этот насмешливый тон, словно он застал меня голой. Неужели я не ясно выразилась в первый раз?! — Я могу заявить тебе в глаза, что ты подлец и мерзавец! — прорычала я, глядя в карие глаза с искренней ненавистью. Роман с непониманием распахнул карие волчьи глаза. Он — причина того, что мне придется круто изменить свою жизнь. Он и его семья — причина того, что я должна искать себе жениха, чтобы выскочить замуж как можно скорее. Он — причина того, что я проживу с нелюбимым человеком всю свою жизнь. Эмоции накрыли меня с головой. Слова вырывались из горла как стрелы, а я не могла их остановить. — Стоишь здесь, красивый и довольный жизнью. Рад, что удалось выйти сухим из воды?! Шкура твоих братьев не пострадала, ты не понес никакого ущерба! Даже когти моего отца не смогли пробить твою шкуру! А что дальше? Что будет со мной? Тебе плевать! Опозорил совместной ночью, при всех назвал своей! А потом разорвешь помолвку и выбросишь меня как игрушку!

— Юля… — Роман уже не сверкал как начищенный самовар. Его взгляд больше не искрился самодовольством. Альфа стал предельно серьезным, даже мрачным. Таким, каким и должен быть вожак…не моей стаи.

— Или ты думаешь, что я и вправду стану твоей женой?! — я не позволила себя перебить. — Да я скорее отгрызу себе ногу, чем пойду с тобой под венец! — из глаз начали катиться слезы, но я почти не заметила этого. Сама не знаю, зачем говорила все это Манкулову, но я…не могла остановиться. Просто хотела, чтобы он знал, какую боль причиняет мне своими интригами.

— Послушай, тебе нужно успокоиться… — Роман совершил роковую ошибку. Он решительно направился ко мне, в считанные секунды оказавшись рядом. Горячие руки сжали мои плечи, чуть встряхнув их.

— Успокоиться?! — боже, я только сейчас осознала, что рыдаю. — Отец намерен выдать меня замуж. Ему все равно, за кого, лишь бы не за тебя. Ты хоть понимаешь, на что обрек меня, Манкулов? — я уже не кричала. Из горла вырывался лишь тихий шепот. Из меня будто высосали все силы, отобрали всю энергию, которая заставляет человека жить. Я вдруг осознала то, в чем отчаянно боялась себе признаться: моя жизнь заканчивается. То, что ждет меня дальше, в любом случае нельзя будет назвать жизнью. Это лишь существование.

— Юля… — проникновенно, даже нежно выдохнул альфа и притянул меня к своей груди. Прижал к себе крепко и в то же время мягко. Я ощущала его силу, но она не причиняла боли. Я плакала, спрятав лицо на его груди, без зазрения совести смачивая слезами дорогую спортивную футболку альфу. Ощутив на своей голове его мозолистую ладонь, которая начала поглаживать мои распущенные волосы, я даже ненадолго притихла. Он не оттолкнул меня, не начал насмехаться. Роман словно бы искренне сочувствовал мне. Что делать? Поверить ему? Сердце ныло и твердило, что оборотень искренен. Разум привык опираться на прошлый опыт и уверял, что все его поведение — лишь игра. — Твой запах… — прошептал альфа, шумно втянув воздух над моей головой. Это отрезвило меня, словно реальность вновь дала хлесткую пощечину. Я попыталась резко отстраниться, но Роман сжал меня еще сильнее и беспардонно зарылся (!) своим наглым носом в мои волосы. — Когда ты плачешь, он становится соленым, как морская пена. Словно в десерт добавили соль. Это невыносимо. Я не хочу, чтобы ты плакала, — заявил он так, словно просил о чем-то простом и доступном.

— Я не верю тебе, Манкулов, — упрямо заявила, качая головой из стороны в сторону. — Ты подлец! Ты использовал меня, чтобы прикрыть собственный зад…

— Не говори так! — он прижал крупный указательный палец к моим губам. — Я никогда не желал, чтобы ты пострадала. Никогда. И ты не пострадаешь, даю тебе слово, — завладев моей ладонью, альфа прижал ее к своей груди. Я ощущала биение его сердца под тканью футболки. И взгляд… Горящий, искренний, полный решимости и силы. — Сначала думал, что мы разойдемся мирно, что я отпущу тебя, и мы обо всем забудем, но…понял, что не могу. Не смог отвезти тебя к отцу, когда ты умирала от жажды. Не смог отказать тебе в помощи, когда ты в ней нуждалась. Знаешь, я ведь мог бы перепоручить тебя кому-то другому, но снова не решился. Сам ухаживал, сам оберегал тебя. Убеждал себя, что забочусь лишь из желания спасти братьев, — его голос стал хриплым, низким, басистым. — Но ты уехала, а мой волк не находит покоя.

— Это ты вчера выл? — насторожилась я. Неужели он настолько болезненно воспринял расставание? Нет, не могу в это поверить.

— Я, — неохотно признался альфа. — Когда вернулся в дом, где не было тебя, мой волк как будто сошел с ума. Потерял контроль. Носился по лесу пол ночи, и лишь под утро вернулся обратно. Улегся с грязными лапами на постель, в которой ты спала, и наслаждался твоим ароматом, — вновь он втянул воздух над моими волосами, делая это так, словно принимает наркотик.