Дочь моего врага. Цвет горечавки

Мне страшно. Очень страшно. Внутри меня все трепещет от ужаса и от… нетерпения… И тогда он открывает Алую комнату, я тут же выполняю первое правило: снимаю с себя платье и трусики и вхожу туда совершенно голой, стыдливо пытаясь прикрыть свою наготу.

Стены комнаты обшиты ярко-красной кожей, от которой у меня рябит в глазах. Иногда мне на ум приходят жуткие мысли, что это кожа его любовниц, которых он запытал до смерти, а потом освежевал. Здесь есть самые различные различные орудия наказания, но главную гордость Господина составляет его личная коллекция образов всех рабынь, которые когда-либо были тут. Их лица, красивые и безобразные, таращатся на меня из специальных отделений в шкафу. На шее у каждой черная полоска ошейника. Знак, что она когда-то принадлежала Господину. Я стараюсь не смотреть на эту стену, от этих лиц меня пробирает холодный пот, но я заметила, что когда Господин занимается со мной любовью, то он всегда на них смотрит…

Занимается любовью — я так это называю. Господин никогда. Он совершенно спокойно говорит все эти грязные словечки, которые я иногда слышала от своих сокурсников.

Господин трахается со мной. Имеет меня. Чпокает. Шпилит. Бахает.

Он уже развалился в своём кресле Хозяина, и помахивает хлыстом № 1.

Это самый большой хлыст. Господин ни разу еще не бил меня им. Мне страшно! От испуга я забываю, что приближаться к креслу Хозяина следует только на коленях, тут же получаю хлёсткий удар по икрам, отчего мои колени преломляются, и я падаю на пол, плача от страшной боли.

— Юталия, Юталия, — качает головой Господин. — Ты еще раз доказываешь, что совсем не выучила правила Алой комнаты. Ты вызубрила их, как мартышка, но не поняла глубинного смысла. Первое правило: оголение, Тали. Так почему ты пытаешься прикрыть свои груди и лоно руками? Боюсь, ты заработала еще пару дополнительных плетей…

И тут со мной случается какое-то жуткое помрачение, потому что я спрашиваю:

— Если первое правило — оголение, почему вы тогда в одежде, Господин?

Страшной силы удар хлыста обрушивается на мои губы.

— Сто ударов за неслыханную дерзость! — рычит Господин. — И бить я буду в полную силу! А ну подставляй свою задницу, шлюха!

Моя богиня, это действительно тяжело было читать… Я почувствовала, как к горлу подступает комок. Взрослый опытный мужчина умело ломал психику бедной девочки, подсаживая ее на секс и унижение… То осыпал жаркими ласками, то обращался с ней хуже, чем с бродячей собакой. То изводил ревностью, требуя, чтобы она в мельчайших подробностях рассказала, как проходят ее дни, то обдавал ледяным равнодушием, неделями не вызывая в свои покои.

Тали ни разу не назвала его по имени, только Господином, но это, вне всяких сомнений, именно тот человек, из-за которого она покончила жизнь самоубийством. То, что он творил с ней в Алой комнате, как унижал, насиловал, бил — это за гранью добра и зла. Богиня, если это мой отец, то у лучшему, что Аеск забрал меня у него!

Я не хочу знать этого монстра!

Мои мечты о том, чтобы примирить отца и человека, которого я люблю, летели в пропасть… Точно так же, как полетела туда Юталия Ланфорд двадцать лет назад. То, что сотворил Господин с ней, не прощается…

Я была совершенно раздавлена теми крупицами информации, что узнала из дневника сестры Аеска. Нет, все же к лучшему, что большую часть написанного размыло водой! Я бы просто не выдержала читать это все…

Но, как бы я ни была подавлена и расстроена, попыталась собраться. Нужно ещё доказать, что Господин — это именно мой отец. Есть вероятность того, что это кто-то другой, хоть она и ничтожно мала, ведь Юталия указала его имя в своей предсмертной записке.

В любом случае, на вечер у меня было назначено кое-какое мероприятие, я не могла подойти к нему растерянной и разбитой, потому усилием воли взяла себя в руки.

В зале для фехтования было тихо, темно и гулко. Лавочек тут никто не предусмотрел, я уложила один из тренировочных манекенов на пол плашмя в самом центре зала, и уселась на него верхом в ожидании Хемиша, Криско и Темптона. На мне было черное бархатное платье уборщицы и белый передник, и это уже само по себе выглядело соблазнительным.

Высочайшие лорды не заставили себя долго ждать, видимо, они уже просто-напросто сгорали от нетерпения. Пожирая меня похотливыми взглядами, парни окружили меня тесным, плотным кольцом.

— На тебе слишком много одежды, поломойка! — проговорил Борис Криско с высокомерием. — Раздевайся!

Я соблазнительно изогнулась, глядя на них сверху вниз, всем своим видом показывая готовность к дикому и необузданному сексу.

— Сначала вы, — кокетливо улыбнулась, и тряхнула своими распущенными волосами.

Провела ладонями по ляжкам Бориса и шаловливо потянула его штаны вниз. Думаю, в другой ситуации они бы что-то заподозрили, но ребята были распалены и не думали ни о чем другом, кроме того, как сейчас будут иметь меня во всех позах.

И вот они подступили ко мне втроем, совершенно голые, со стоящими багровыми членами.

— Погодите! — я показала пальцем на Свинея Хемиша. — А почему у него такой маленький? Я его вообще не почувствую…