Дочь Монтесумы. Сердце Мира

– Не совсем. Прежде всего мне нужно получить твое прощение. Ты знаешь, как я тебя любил: ни одна другая женщина никогда не была ближе моему сердцу.

– Странно звучат эти слова в устах новобрачного! – сказала Майя со смехом.

– Может быть! Но я не люблю Нагуа, хотя она очень любит меня. Вчера при одном виде тебя мое сердце перевернулось.

– Зачем же ты женился на ней?

– Тебя я считал умершей, твоего отца тоже, как и все до единого человека думали здесь. Разве я не должен был поторопиться занять место, полагающееся мне по праву, когда многие составляли заговор против меня? Мне очень помогал Маттеи своим влиянием, и естественно, что я женился на дочери высшего сановника.

– И прекрасно, и всему конец! Ты просишь моего прощения, и я говорю, что не буду ревновать и завидовать.

– Нет, не конец! Я пришел просить тебя, чтобы ты возобновила свое обещание быть моей женой.

– Нарушив данную мне клятву, ты меня еще и оскорбляешь? Ты хочешь сделать меня наложницей после Нагуа?

– Нет, я говорю, что, когда Нагуа будет устранена, ты займешь ее место – и твое собственное по праву.

– Но ведь Царица Сердца не может развестись?!

– Если она перестанет ею быть, то развод возможен, как и для всякой другой женщины.

– Путь смерти? Нет, я его не хочу. Совесть имеет свой закон, если его нет у любви. Иди к своей жене и постарайся, чтобы она никогда не узнала о твоих словах.

– Это твое последнее слово, Майя?

– Почему ты спрашиваешь?

– Потому что многое от тебя зависит. Вскоре соберутся граждане и знатные, чтобы решить, кто должен править: твой отец или я. Обещай быть моей женой, и я отступлюсь в пользу твоего отца. Он будет касиком до конца своих дней. Откажешься – я буду мстить тебе, твоему отцу и твоим друзьям.

– Будет то, чему суждено быть. Твои угрозы меня не пугают. Можешь составлять заговор против облагодетельствовавшего тебя старика, но я еще раз говорю тебе: никогда не буду твоей женой!

– Может быть, ты еще возьмешь свои слова обратно? – произнес он спокойно и с поклоном ушел.

– У вас опасный враг! – сказал я Майе.

– Я его не боюсь.

– По-моему, он опасен. Народ очень волнуется, и я не удивлюсь, если мы не увидим завтрашнего дня.

Мы подошли к сеньору.

– Помогите мне сойти вниз, я очень устала. Дайте вашу руку… Мы долго вас заставили ждать? Я сейчас сделала для вас больше, чем бы сделала для себя!

– Что такое?

– Узнаете в свое время… Но дорого я дала бы, чтобы наша нога не ступала в этот город.

Два часа спустя, уже со свитой Зибальбая и Майи, мы снова очутились наверху пирамиды. Теперь на ней собрались толпы народа – все взрослое население города. Около жертвенника, по правую сторону, стояли Тикаль и Нагуа и двое или трое знатных туземцев, хорошо вооруженных, с отрядом воинов позади каждого из них. По ту сторону алтаря сидело лишь несколько человек. Туда же прошел и Зибальбай со своей дочерью; по пути им все низко кланялись, не исключая и Тикаля.

Вслед за ним появились два жреца, возложившие на алтарь цветы и вознесшие короткую молитву к Сердцу Небесному о милостивом принятии их жертвоприношения. Затем заговорил Зибальбай. Я заметил тревогу на его лице, руки его дрожали, лицо было бледно, но решительно.

– Старейшины и граждане Города Сердца, вы помните, что ровно год тому назад я, касик и верховный жрец этой страны, оставил город для великой миссии, которая заключалась в том, чтобы найти недостающую часть священного символа, лежащего в священном храме, – ту часть, которая носит название «День» и которая считалась навсегда утраченной. Наш народ пережил много бедствий, его окончательное исчезновение близко, он вымрет и будет забыт. Вы знаете также пророчество: когда части «День» и «Ночь» соединятся вместе на главном алтаре, то наш народ возродится и будет опять велик. Вы знаете, что голос повелел мне идти к морю искать «День» и соединить с «Ночью». Получив согласие совета старейшин, я отправился один в сопровождении дочери, много вытерпел и теперь вернулся с полным успехом, так как недостающая часть хранится на груди вот этого пришельца, Игнасио.

В толпе пробежал шепот изумления. Зибальбай продолжал:

– Обо всем этом я скажу подробно потом всем высшим посвященным в священном храме в день поднятия вод – в один из тех восьми дней в году, когда должен заседать совет. Теперь я хочу говорить о других делах. Вы выбрали временным правителем единоплеменника Тикаля, с тем что, если я не вернусь через два года, он будет вашим касиком. Я вернулся через год и вот что нашел: Тикаль, жених моей дочери, женился на другой девушке. Он сам говорил об этом вчера. Вчера же многие меня встретили недружелюбно, хотя я не нарушал никаких клятв, а только служил своему народу. Мне сказали некоторые, что я низложен и что касик теперь Тикаль. Скажите же мне теперь вы все: я, ваш касик, разве я низложен?

В толпе послышался возглас «Нет, нет», но слабый. Большинство молчало и глядело на Тикаля. Тогда заговорил Маттеи: