Дочь Обратной Стороны (СИ)

Я выяснил, что первый исчезнувший ребёнок, так и не вернувшаяся после посиделок у подружки девочка жила неподалёку от дома мельника. Вроде бы всё сходилось. Старый выродок уволок её, когда она торопилась домой, убил и выпил её кровь. Проснувшейся силы ему хватило, чтобы заарканить парочку вильмарфов и в дальнейшем не рисковать самому. Похоже на то, что Волот следовал какому-то одному ему понятному плану. Вот только какому? Незнание этого обстоятельства изрядно меня нервировало. Не люблю неопределённости и недосказанности. Не хочу выглядеть скучным и банальным, но что-то здесь было не правильно. Не правильно, ха. Как будто похищение детей и приручение вильмарфов может быть чем-то правильным и оправданным…

Но почему я выбрал мельницу? А что мне оставалось? Я не хотел ломиться к Волоту, чей дом располагался чуть ли не в центре деревни. Сомневаюсь, что жрец Зеймуса принял бы меня с распростёртыми объятиями. А подвергать напрасному риску ни в чём не повинных соседей мельника я не собирался. При любом раскладе наша встреча закончится дракой. Несчастная деревушка и так лишилась слишком многого, чтобы отнимать у неё ещё кого-то. Старая мельница с огромным колесом-ветряком находилась на самой дальней окраине. Слева тянулись подёрнутые снегом поля, чуть дальше простирался Спящий лес. Справа был насыпан невысокий курган непонятного мне происхождения. Ближайшие дома дымили печными трубами более чем в сотне футов от мельницы, что меня вполне устраивало.

Я терпеливо выжидал. Я знал, что ОНИ придут сюда. Наверняка жрец и вильмарфы учуяли моё присутствие. Я представлял для них нешуточную угрозу, и они захотят со мной разобраться. Волот не хуже меня понимал, что отсидеться за стенами ему не удастся. Он предоставил мне право выбора поля боя. Я дам ему возможность нанести удар первому. И к тому же мой инстинкт Ходящего настойчиво шептал, что все ответы я получу именно здесь, среди царства зерна и муки. Как только я открыл добротную, сбитую из толстых досок дверь и замер на пороге мельницы, я почувствовал, что внутри происходили нехорошие вещи. Ужасные и отвратительные. Я словно услышал громкие разрывающие барабанные перепонки крики агонии и непередаваемой боли. Словно в пропахшей пылью сгустившейся тьме разом закричали десятки терзаемых детских душ.

И вот я тут, сижу на мешках, положив меч на колени, и жду.

Мои глаза давно привыкли к окружающей меня темноте. Обострившееся зрение позволяло мне видеть раз в пять лучше обычного человека. Я не хуже кошки различал все окружающие меня детали обстановки: базы с зерном, сложенные вдоль стен штабеля мешков, длинный, установленный на козлах стол, ведущую на второй ярус лестницу, могучий стержень уходящего вверх приводного механизма жерновов. Мои уши улавливали малейшие шорохи. Я был собран и готов. И я совсем не растерялся, когда снаружи послышался скрадываемый снегом звук мягких шагов. Я спокойно продолжал сидеть, когда кто-то сильно надавил на входную дверь. Я даже не вздрогнул.

Дверь отворилась. По полу потянуло волной леденящего холода. На пороге застыли две тёмные гротескного вида фигуры. Они отчётливо выделялись на фоне сверкающего в свете ярких звёзд снега. Я позволил себе кривую усмешку. Мне совсем не доставило радости то, что я не ошибся. У входа в мельницу стояли именно вильмарфы. Насколько я мог судить, молодая ещё пара – самец и самка. Они были похожи меж собой как единоутробные близнецы. Непрофессионалу тяжело отличить особь женского рода от мужской. Не сомневаюсь, что и мы, люди, для них все на одно лицо. Поджарые мускулистые тела, свалявшаяся грязно бурая шерсть, длинные, почти до колен, руки и короткие ноги. Вильмарфы были похожи на вставших на дыбы гиен. Такие же вытянутые удлинённые морды, мощные, способные дробить берцовые кости челюсти, стоявшие торчком закругленные уши. В темноте светились их налитые кровью маленькие злобные глазки. Руки вильмарфов заканчивались пятипалыми кистями с крепкими отлично приспособленными для разрывания могил загнутыми когтями. Далеко не красавцы, что уж там говорить.

Они стояли, возбужденно морща подвижные чёрные носы. Не удивлюсь, что они учуяли меня ещё на подходах к мельнице, футов за сто пятьдесят-двести. Они знали, что я один. Но, видимо, хотели лишний раз в этом убедиться. Опасались неприятных сюрпризов, недоноски. Наверняка Волот внушил им, что со мной надо быть очень осторожными. Обычно туповатые твари нападали без предупреждения, брезгуя оценкой ситуации.