Дочь оружейника

– Измена, капитан! – закричал Скакун. – Проводник убежал. Скорее в погоню!

– Diavolo! – заревел Перолио в ярости: сойдите с лошадей, отыщите бездельника и убейте его, как собаку.

Но Скакун и другой всадник бросились уже по следам беглеца. При свете молнии они видели, что он, выбежав на поляну, повернул направо. Всадники поскакали туда, но вдруг почувствовали, что лошади погружаются в болото. Напрасно люди и лошади делали невероятные усилия, чтобы выбраться из болота. При каждом движении они уходили все глубже и скоро лошади завязли по седла. Поняв опасность, Скакун вскочил на седло с ловкостью наездника цирка и закричал своему товарищу:

– Делай тоже что и я, Джиакомо, или ты погиб!

И собравшись с духом, он сделал отчаянный скачок почти на двенадцать шагов от лошади, от которой видна была уже одна голова. К счастью, он попал на довольно твердое место и был спасен. Но товарищ его был не так ловок и не мог выпутать своих ног из стремени. Он хотел заставить лошадь двинуться, но при каждом движении она уходила все глубже, билась передними ногами, фыркала и ржала, наконец исчезла и ее голова; потом послышался страшный, отчаянный крик всадника, молния осветила только верхушку его шлема и все исчезло посреди грязи и темноты.

Эта ужасная сцена расстроила самых храбрых бандитов; никто не трогался с места, и Гаспар мог в это время уйти далеко.

Сам Перолио был поражен этим случаем. Один из лучших его всадников погиб в этой грязной могиле, крестьянин смел обмануть его, он потерял двух лошадей, и все из-за чего? Из-за глупой страсти к девочке. Он готов был отказаться от своего предприятия и ехать назад, но без проводника это было невозможно, и потому он двинулся вперед, приказав Скакуну отыскивать дорогу.

Наконец небо прояснилось, дождь и ветер притихли и показались звезды. Теперь можно было уже разглядеть дорогу, которая разделилась на две ветви. Одна вела к болоту, где погиб бы весь отряд, если бы пустился туда, другая шла к берегу, где при свете луны, вышедшей из облаков, показался на горе абденгофский монастырь.

Перолио с радостью остановился бы в нем, чтобы поужинать за счет монахов, но к монастырю вела одна узенькая тропинка, по которой невозможно было взбираться ни лошадям, ни вооруженным людям. Однако по тропинке шли два человека: один, высокий старик, одетый в бархат, с палкой в руке; в другом не трудно было узнать крестьянина Гаспара, который завел отряд в болото.

Перолио пришпорил лошадь, думая настигнуть пешеходов, но не мог удержаться на песчаном холме и скатился с него. В это время Гаспар, бывший уже над его головой, бросил ему в лицо горсть песку и, засмеявшись громко, скрылся за стеной.

– Если ты попадешься в мои руки, – закричал начальник Черной Шайки, – то дорого заплатишь за свою дерзость!

Немного спустя после этой встречи, оруженосец Видаль увидел недалеко от берега темную массу полуразрушенных стен, принадлежащих древнему замку или аббатству.

– Это должны быть развалины Падерборна! – вскричал Перолио радостно. – Здесь живет колдунья.

– Надобно узнать, дома ли она и принимает ли, – заметил Видаль.

– Мы найдем ее, – проговорил Перолио, – если даже она спрячется под землей.

Он приказал отряду остановиться, оставить лошадей внизу, под присмотром четырех человек, а сам с Видалем и остальными людьми пошел пешком к развалинам. Они начали обходить стены, чтобы найти какой-нибудь вход, но везде лежали груды камней и только в одном месте была брешь, в которую можно было войти. Перолио вошел туда с Видалем, приказав остальным воинам стоять у бреши и войти только, когда их позовут.

Перед входом Перолио снял свой шлем и плащ и надел простой шлем оружейника, потом смело пошел вперед. Прежде всего он увидел большой двор, обсаженный деревьями, под которыми лежали камни, покрытые мхом. Все строения представляли только груды обломков, и в них не могла жить даже колдунья. Оставались целы только погреба и подземелья, и Перолио, найдя лестницу, ведущую вниз, пошел по ней, почти ощупью. Видаль следовал за ним не совсем храбро.

Войдя под свод, они заметили вдали бледный свет и услышали шум волн, доказывающий, что подземелье доходит до реки. Они шли вперед, руководствуемые светом, как вдруг раздалось карканье ворона и хриплый голос закричал:

– Молчи, Барбелан, я хочу спать.

При этом имени Видаль задрожал и Перолио сказал ему тихо:

– Колдунья недалеко, только как дойти до нее? Свет исчез и кругом стены.

– Здесь должна быть дверь, – проговорил оруженосец, – я поищу… Вот щель, сквозь которую опять виден красноватый свет. Я чувствую запах серы… не в аду ли мы?

– Нет, мы у двери, – сказал Перолио и сильно постучал рукояткой кинжала.

– Кто беспокоит дочь хозяина? – проговорил тот же голос.

– Тот, кто хочет прибегнуть к твоей науке, – отвечал Видаль, которому Перолио приказал выдавать себя за начальника Черной Шайки.

– Подождите, я сейчас отворю.