Дочь оружейника

Вальтер даже не поднял руки при его приближении, но когда лодочник почти дотронулся до него, он быстро схватил его за руку левой рукой, а правой в одну секунду начертил правильный крест на его щеке. Потом сильно толкнул его назад и пьяница, потеряв равновесие, упал при громком хохоте тех, которые заранее предсказывали ему победу.

Побежденный вскочил на ноги в сильном гневе и, хотя кровь струилась по его лицу, хотел возобновить борьбу.

– Разве тебе мало одной отметки? – спросил Вальтер.

– Ты обманул меня, проклятый, но теперь я не поддамся; становись на место.

– Верно, тебе хочется, чтобы и другая твоя щека была разрисована?

– Попробуй дотронуться до нее, и я признаю тебя не только моим победителем, но поставлю тебе две кружки двойной водки.

– Хорошо, я вижу, надобно исполнить твое желание.

Оба встали на свои места, но в этот раз оружейник не ждал, когда противник подойдет к нему; он сам одним скачком очутился возле него, опять сжал его вооруженную руку и быстро начертил на другой щеке полумесяц, так что эмблемы христианства и магометанства соединились на его лице, разделенные только красным носом.

Громкое «Ура!» встретило этот подвиг, и толпа выхваляла храбрость и искусство Вальтера, но Фрокар начал сожалеть о бедном лодочнике, называл его противника треской, шпионом, и эти слова охладили восторг зрителей, которые стали недружелюбно посматривать на победителя, в то время как товарищи Фрокара старались окружить его. К счастью, Вальтер увидел в толпе несколько солдат бурграфа и закричал им:

– Не слушайте этих пьяниц, я не шпион и не треска. Сам граф Монфорт знает меня лично и все воины его слышали об оружейнике «Золотого Шлема».

– Как не слыхать о мастере Вальтере! – закричал один солдат.

– Ну, так я Вальтер амерсфортский.

– Неправда, – перебил обрадованный Фрокар, – амерсфортский оружейник в плену в Дурстеде.

– Епископ дал мне свободу, – возразил Вальтер, – и если вы сомневаетесь, вот мой пропуск. Кто умеет читать, тот может удостовериться.

Никто, кроме Фрокара, не знал грамоты, но все столпились вокруг Вальтера, взглянули на бумагу и закричали:

– Да, правда, это оружейник.

– Я не ошибся, – шепнул Фрокар на ухо Рокардо.

– И я тоже, но как его задержать теперь?

– Погоди, я все обделаю.

И обратись к Вальтеру, он прибавил:

– Извините за ошибку, мастер, я не имел намерения оскорбить вас.

Лодочник, которому подвязали обе щеки, злобно посмотрел на монаха, бывшего причиной поединка, но Фрокар продолжал ласково:

– Докажите, мастер, что вы не сердитесь на меня; выпьем вместе кружку вина.

– Благодарю, – отвечал сухо оружейник, которому не нравилась фигура монаха, – я уже сказал, что мне некогда, и надеюсь, что найдутся добрые люди, которые согласятся перевезти меня на ту сторону.

Все присутствующие переглянулись. Они готовы были исполнить желание оружейника, который, разумеется, и заплатит хорошо, но на реке были мели и камни, знакомые только перевозчику Питеру Нолю, которого Вальтер разрисовал так искусно, и его помощнику, который ушел на свадьбу к сестре и не мог вернуться раньше следующего утра.

Стало быть, отец Марии должен был поневоле ждать другого дня. Он спросил, нет ли в деревне гостиницы, но кроме кабака негде было остановиться на ночь, и войдя туда с некоторыми из солдат бурграфа, он поговорил с ними о делах, потом просил приготовить ему комнату.

Когда оружейник ушел в верхний этаж, Фрокар и бандиты начали угощать присутствующих пивом и водкой. Начались песни, пляски, и когда все были мертвецки пьяны, палач Черной Шайки вышел осторожно в соседнюю комнату и позвал туда своих сообщников.

– Что нам делать, – спросил Рокардо, – чтобы оружейник не вернулся в Амерсфорт?

– Разве есть на это два средства, болван? – возразил Фрокар.

– Знаю, что самое верное – только одно, но когда употребить его? Завтра, чуть свет, он переедет через реку.

– Нет, он будет еще сегодня в реке.

– Он ловок и силен… закричит, поплывет.

– Мы зажмем ему рот и он поплывет по течению. Вот галстук, который я ему приготовил.

И он вынул из кармана веревку с петлей.

– Я отказываюсь употреблять веревку, – сказал Рокардо, – я не палач.

– Я тебя и не прошу. Ступайте за мной и помогайте мне, чтобы этот проклятый оружейник не ускользнул из наших рук.