Дочь палача и король нищих

– Как знать. Для начала поделитесь вашими умозаключениями. Если рассказ мне понравится, то я вас, возможно, и отпущу. Разыскиваемому поджигателю все равно никто не поверит.

Симон сглотнул и заговорил вполголоса:

– Через несколько месяцев в Регенсбурге собирается Рейхстаг. Съедутся представители со всей Священной Римской империи. Князья, герцоги, епископы, может, даже сам кайзер. Вся власть соберется здесь. И тем, кто вздумал насолить Германии, лучшего места просто не найти. Столько дворян, сколько соберется в Регенсбурге, нигде больше не застать.

– Неплохо, – прошептал Сильвио. – Что дальше?

– Андреас Гофман выводит в подземной лаборатории спорынью чистейшего сорта, – взволнованно продолжил Симон. – Мы видели у него на заднем дворе большие кадки с землей. Но вы, скорее всего, арендовали поля недалеко от Регенсбурга, и на них ваши люди заразили пшеницу грибком. Здесь зерно перемалывают в муку и рассыпают по мешкам.

По тому, как венецианец вскинул брови, Симон понял, что угодил в самую точку.

– Полагаю, этот пекарь Хабергер должен был испечь хлеб из отравленной муки. Его пекарня, вероятно, единственная поставляет хлеб в Старую ратушу, где собирается Рейхстаг. Но потом Хабергер засомневался, и его пришлось устранить… – Симон нахмурился. – Правда, теперь вы лишились поставщика. Но я уверен, вы и это обдумали.

– Сын Хабергера ничего не знает, – ответил Сильвио. – Мы продадим ему муку по столь низкой цене, что он просто не сможет нам отказать.

Симон кивнул.

– Таким образом, отравленный хлеб попадет на столы к послам и дворянам. С каждой трапезой они будут принимать дозу спорыньи. Последствия будут катастрофическими! Сотни человек одновременно утратят рассудок, начнут носиться по городу, одурманенные и преследуемые кошмарами и видениями. Никакое лечение им не поможет, большинство эмиссаров, вероятно, в панике разъедутся. Весь Рейхстаг внезапно парализует!

– А вместе с ним и всю Германию. Bravissimo! – Сильвио одобрительно похлопал в ладоши, лицо его выражало неподдельный восторг. – Мое почтение! Великолепная рассудительность! Жаль, в другой жизни и в другое время таким, как вы, мы и вправду нашли бы применение.

Последние слова он произнес с некоторым сожалением.

– Из вас вышел бы отличный агент. Такой, как Генрих фон Бюттен. Он, к сожалению, тоже встал не на ту сторону.

– Генрих фон Бюттен? – растерянно переспросил Симон. – Не понимаю…

– Лысый убийца, – пояснила Магдалена. – Он был агентом кайзера! – Она вздохнула. – Похоже, все это время он старался оградить меня от подлого карлика. Сегодня утром Сильвио его убил.

Симон вытаращил глаза.

– Но тогда Паулюс Меммингер…

– Законопослушный дворянин, сотрудничал с кайзером и намеревался расстроить все наши планы, – кивнул венецианец. – Он лишь подозревал меня, только и всего. Генрих фон Бюттен должен был подробнее разузнать о наших намерениях.

Магдалена сузила глаза:

– Кто ты? Дьявол? Кому может прийти в голову столь чудовищная идея? Свести с ума половину города!

Сильвио промолчал, но Симон не унимался.

– Может, сами желаете объяснить? К чему такая скромность? Все ведь и так очевидно!

– Я и вправду не понимаю, о чем вы, – венецианец продолжал теребить кольцо.

– Тогда позвольте, я поясню… Полагаю, он работает на великого визиря Турции. Все-таки Османская империя – главный враг Германии.

– Ну конечно! – воскликнула Магдалена. – Меммингер ведь сам рассказывал мне на балу, что на предстоящем Рейхстаге кайзер будет собирать деньги, чтобы подготовить страну к войне с турками. Если Рейхстаг не состоится, визирь справится с нами без всякого труда!

По выражению лица Сильвио лекарь понял, что оба они правы.

– Что за коварный план, – проговорил Симон с некоторым изумлением в голосе. – Ратуша, где будут проходить переговоры, хорошо охраняется. Но о хлебе никто и не подумает, ни у кого не возникнет подозрений. И Рейхстаг во благо Османской империи низвергнется в хаос.

Он кивнул на плотогонов, те принялись уже за вторую бутылку.

– И лишь своих недалеких пособников вы по-прежнему держите в дураках и разыгрываете из себя поборника справедливости. Уж не знаю, какой вы им там лапши понавешали. Венецианский посол – и свободный, хороша шутка! Никто не должен заподозрить вас в связях с турецким визирем. Скажете, я не прав?

На губах Сильвио, сжатых в тонкую бескровную линию, заиграла едва заметная улыбка. Симон повернулся к Магдалене:

– Ты и внимания не обратила на то, как наш дорогой венецианец вдруг заговорил на немецком без всякого акцента. Он все это время разыгрывал перед тобой похотливого, малость неуклюжего Сильвио, а ты тут же и повелась! Быть может, он и вправду венецианский посол. В любом случае работает он в интересах нескольких сторон.

Послышался тихий шелест. В руке Сильвио неожиданно появился кинжал, и острие мягко коснулось горла Симона.

– А почему бы мне не прирезать тебя тут же, как свинью? – прошипел венецианец. – И тогда никто не узнает о твоих потешных измышлениях. Никто, даже эти вот плотогоны! Ну, чего бы ради мне тебя не прикончить?