Дочь палача и Совет двенадцати

– Я знаю, отец хочет принудить тебя к замужеству, но это не мое. Жена, которая будет лить слезы из-за меня, послужит лишь поводом для насмешек. Такая жена мне не нужна. Ты должна сама захотеть этого, Барбара. Однако у нас не так много времени! Из-за этих убийств город взбудоражен, всю вину возлагают на палачей. С мастером Гансом уже расправились, и неизвестно, кто станет следующим. Дайблер с Видманом хотели сегодня же распустить Совет. Я попросил выждать еще два дня. Два дня, и потом все мы разъедемся по домам… – Неер посмотрел ей в глаза. – Боюсь, ты должна принять решение, Барбара. Сейчас. Ты хочешь уехать со мной в Кауфбойерн?

Барбара снова почувствовала рвотные позывы. Ей необходимо было присесть. Но здесь, на вершине холма, не было ни скамейки, ни поваленных деревьев. Только ветхий поминальный крест и межевой камень отмечали границу деревушки под названием Зендлинг. Справа и слева от дороги расположились несколько крестьянских дворов, чуть дальше стояла деревенская церковь, и рядом – небольшой трактир. Оттуда доносилась тихая музыка.

– Может, зайдем и посидим? – спросила Барбара дрожащим голосом и показала на трактир. – Я… что-то неважно себя чувствую. Да и холодно становится, когда солнце прячется за тучами.

Конрад бросил на нее испытующий взгляд. Может, он уже догадывался о чем-то? Потом палач все-таки кивнул и заботливо накинул ей на плечи свой плащ.

– Конечно. О таких вещах лучше говорить в тепле, за кружкой пива или подогретого вина.

Они направились к трактиру. Ставни на окнах были недавно выкрашены, из трубы поднимался дым, две лошади, привязанные у столба, ели овес из корыта. Внутри приятно пахло свежевыпеченным хлебом и копчеными колбасами.

В это время посетителей в трактире было немного, в большинстве своем крестьяне. В это время года работать им приходилось не так много. Кроме них, в зале оказались три музыканта: молодой скрипач, мужчина постарше с шарманкой, и третий – судя по внешности, южанин, – игравший на флейте и время от времени бивший в тамбурин. Казалось, они играли скорее для себя, чем для малочисленной публики. Иногда музыканты прерывались, смеялись над чем-то и пили из кружек. Это были жизнерадостные, совсем еще молодые люди, и в особенности внимание Барбары привлек белокурый скрипач – веселый юноша; он обнажал белые зубы, когда смеялся, а глаза его искрились умом и любопытством.

Когда Барбара с Неером заняли стол рядом с музыкантами, скрипач заигрывающе улыбнулся ей и сыграл на скрипке бодрый мотив. На какой-то миг женщине показалось, что играл он исключительно для нее. Она застенчиво улыбнулась в ответ.

Неер заказал себе пива и для Барбары – кружку подогретого вина с пряностями, которое и вправду подействовало на нее благотворно. Позывы тошноты стихли, в груди потеплело. Музыка тоже оказала свое действие. Но серьезный взгляд Неера давал понять, что разговор их еще не окончен.

– Если ты хочешь что-нибудь сказать мне, Барбара, то говори сейчас, – палач тронул ее за руку, и она снова вздрогнула. – Я не слепой, дитя мое. Моей покойной супруге родить самой так и не довелось. Но и к нам приходило немало девушек, некоторые в радостном ожидании, другие – в отчаянии. Если ты понимаешь, о чем я…

Он помолчал, и Барбара сглотнула. Конрад действительно что-то подозревал. Но она понимала, что после признания дороги назад уже не будет. Если она расскажет Нееру о беременности, то целиком окажется в его власти. И где гарантия, что он тут же не поделится этой новостью с ее отцом?

– Я, кхм… – начала Барбара, запинаясь. – Ну…

Она еще лихорадочно подбирала слова, и в этот момент к их столу шагнул какой-то человек. Должно быть, он все это время сидел где-нибудь в углу. Ему было около тридцати, при этом в чертах его угадывалось нечто мальчишеское. В приталенном красном жилете, подбитом мехом плаще и шляпе, лихо сдвинутой на затылок, он выглядел как обычный городской щеголь. Этого человека, без сомнения, можно было бы назвать привлекательным, но на губах его играла надменная улыбка, и Барбаре она не нравилась.

– Вот так встреча! – воскликнул незнакомец и распростер руки. – Старый добрый Конрад… До чего же тесен мир!

Неер при виде него заметно вздрогнул. Потом неуверенно кивнул.

– Приветствую вас, Иоганн, – проговорил палач. – Что… что привело вас в Зендлинг?

– Отцовские дела. Бумазея стоит недешево, особенно в Мюнхене, иностранцы подняли цены до небес… Вот я и езжу по округе в поисках ткачей, которые предложили бы нам хорошую цену, – он подмигнул Барбаре. – А если при этом выпадает возможность сыграть в кости и пропустить стакан вина, отказываться грешно.

– Что ж, удачи в играх и делах.

Неер отвернулся. Было очевидно, что он не желает продолжать этот разговор. Но Иоганн не отставал.

– Что это за милая девушка с вами? – произнес он с улыбкой. – Не собираетесь же вы снова жениться?

Барбара заметила, как побледнел Неер.

– Это дочь палача из Шонгау, – сказал он тихим голосом. – Вы, наверное, слышали, что в Мюнхене у нас проходит Совет.