Дочь палача и Совет двенадцати

Барбара с трудом поднялась, в правой ноге пульсировала боль. Она посмотрела вверх, небо вырисовывалось над ней серым прямоугольным пятном. Петера нигде не было видно. Зато над могилой показалось знакомое лицо.

Это был мастер Ганс.

Палач из Вайльхайма бросил на Барбару задумчивый взгляд – так смотрят на жука, когда тот попадает в песчаную ловушку и отчаянно пытается выбраться.

– Посмотрите-ка, милая Барбара, – произнес он бесстрастно. – Вот так радость. Впрочем, я предпочел бы более приятное место для встречи…

При виде Ганса у Барбары перехватило дыхание. Сердце забилось с такой силой, что заболело в груди. Положение ее казалось безвыходным.

– Что бы ты ни задумал, – выдавила она хриплым голосом, – я начну орать так, что в Ау будет слышно.

– Что бы я ни задумал? – Мастер Ганс нахмурил лоб и почесал нос; казалось, все время мира было в его распоряжении. – А мне вот интересно, что ты задумала, Барбара. Зачем ты за мной следишь, ммм? Уж не отец ли твой тебя подослал?

– Мой… отец? – В первый миг Барбара растерялась, но потом увидела свой шанс выпутаться из этого дела невредимой. – Ха, угадал! – прошипела она. – И скоро он будет здесь. Тогда уж тебе несдобровать!

Петер так и не показался. Барбара надеялась, что он сумел улизнуть. Может, ему удастся привести помощь… В противном случае ей придется убедить Ганса, что скоро к ней придут на выручку. Главное, чтобы он купился на ее уловку.

– Признайся, что боишься моего отца, – сказала она. – Так что убирайся поскорее, пока он не пришел!

Мастер Ганс не ответил. Вместо этого он принялся засыпать могилу землей. Барбара зажмурилась и опустила голову. Комья земли падали на нее холодным черным дождем.

– Я никогда не понимал твоего отца, – бормотал Ганс, загребая землю руками. – Такой хороший палач, так ловко орудует мечом, и в травах отлично разбирается… Только вот слишком уж мягок. Тому, кто хочет стать мастером, нельзя проявлять мягкость, – он загадочно улыбнулся. – Иногда в сбивчивых признаниях можно уловить настоящие сокровища. Нужно лишь отыскать их, тогда и в жизни тебе повезет.

Барбара понятия не имела, о чем он говорил. Она раздумывала, что ей следовало делать, если Петер не сможет привести помощь или Ганса не испугают ее выдумки. Если сейчас закричать, сколько времени пройдет, пока кто-нибудь явится? Успеет ли Ганс убить ее? Она вспомнила о надгробной плите возле могилы. Если палач сбросит ее в эту тесную яму, Барбару раздавит, как блоху. Разумнее было бы тянуть время, пока Петер не приведет помощь.

– Про какое такое сокровище ты говоришь? – спросила она неуверенно.

Мастер Ганс заговорщицки подмигнул ей красным глазом.

– С радостью бы узнала, правда? Да и твой отец, этот умник… Ха! В этот раз я оказался умнее, и скоро у всех вас глаза на лоб полезут! – Он рассмеялся своим тихим, мелодичным смехом, который еще в детстве так пугал Барбару. – Вот увидите, я далеко пойду, дальше, чем Видман в своем Нюрнберге!

Тут глаза его подозрительно сверкнули.

– А может, твой отец уже раскрыл тайну? – прошипел он. – Он все пронюхал? Ну, говори!

Ганс принялся обеими руками загребать землю, и могила постепенно наполнялась. Барбара стояла уже по колено в грязи.

– Пронюхал он?

– Я не понимаю, о чем ты говоришь! – закричала Барбара. – Ты… пес полоумный!

Платье на ней было изорвано и перепачкано, по лицу размазался пот вперемешку с грязью. Она увидела, как Ганс подобрал крупный обледенелый ком земли и прицелился в нее, словно играл. Барбара пригнулась, и снаряд пролетел над ней. Но Ганс тут же подобрал второй ком.

«Он хочет забить меня! – пронеслось у Барбары в голове. – Утопили, задушили, пронзили колом, замуровали живьем… а меня забьют камнями!»

– Что известно твоему отцу? – прорычал палач. – Отвечай, пока я не размозжил тебе голову, как перезрелое яблоко.

Барбара набрала в грудь воздуха и собралась крикнуть.

В этот момент мастер Ганс потянулся к надгробной плите.

* * *

– Боже правый! Если так и дальше будет продолжаться, нас всех повесят, как жалких воров! Бу… будь я проклят! Чего только не выпадает на долю нашего брата!

Каспар Хёрманн грохнул по столу выпитой наполовину кружкой, так что пиво расплескалось и забрызгало Куизлю последнюю чистую рубашку. Палач из Пассау громко рыгнул и плюхнулся на свое место, едва не упав при этом. Судя по всему, он снова выпил лишнего – и это ранним утром…

Куизль задумчиво отвернулся. Совет в трактире у Радля начался примерно час назад. Палачи, как всегда, сидели с именными кружками за длинным столом посреди зала, подмастерья – на грубых скамьях у стены. В свете черных свечей собрание выглядело довольно зловеще. Тем более что ставни закрыли из-за холода. Было душно, дым от множества трубок густым облаком нависал над залом. Георг сидел рядом с храпящим сыном Хёрманна и внимательно слушал разговор палачей; глаза у него слезились от дыма.