Дочь пекаря

Когда Диди принялась искать в ванных туалетную бумагу, Реба поняла, что этого ей не вынести. Вдруг Рики что-нибудь там забыл? Заблудшее лезвие, мужской дезодорант, завалившийся в угол презерватив.

– Пойдем обедать? – позвала Реба сверху самым что ни на есть натуральным тоном. – Тут немецкая пекарня. Моих друзей. У них лучший хлеб для сэндвичей во всем городе.

Диди завтракала засохшими кукурузными колечками, так что предложение пришлось кстати. Колечки – единственное, что обнаружилось в шкафу и не требовало консервного ножа. Перед приездом сестры Реба выкинула все просроченные полуфабрикаты, но не удосужилась набить шкаф новыми. В довершение всего Диди пришлось хрустеть сухим завтраком без молока – Реба допила его накануне.

– Это кто? – спросила Диди, кивая на кассу.

– Это Джейн. Ее мама Элси – хозяйка. Бодрая как огурчик. Семьдесят девять, а работает каждый день.

Диди расширила глаза и покачала головой:

– Да, это круто.

Они сели и выложили на стол бумажные пакеты с нарезанной индейкой из кулинарии и швейцарским сыром.

– Когда мне будет семьдесят девять, – сказала Диди, – я буду спать до полудня, ходить в шелковой пижаме и питаться пончиками. И плевать на моду и фигуру. Буду сумасшедшей бабкой и радоваться жизни.

Реба засмеялась. Несмотря ни на что, она обожала сестру. Умеет Диди заглянуть в счастливое будущее.

– Весь хлеб пекли утром, – сказала Реба. – А еще у них очень вкусные сласти. Попросим Джейн, пусть посоветует нам десерт.

– Она же занята.

– Сейчас народу поубавится. – Реба взглянула на наручные часы: – Эта толпа пришла обедать.

– Часто здесь бываешь?

Реба пожала плечами:

– Пару раз в неделю. Джейн и Элси для меня – почти семья.

– Правда? – Диди воздела бровь. – Я про них от тебя не слышала, но ты ведь не звонишь, не пишешь, так что неудивительно. Я знаю, что ты большая девочка, но мама беспокоится.

– Я была дико занята. Работа, работа, работа, – Реба махнула рукой. – Да и о чем тут беспокоиться: тусуюсь в пекарне с женщинами вдвое и втрое старше меня. Ладно тебе. – И она слишком громко засмеялась.

Диди с сомнением усмехнулась и повернулась к корзинам с хлебом:

– А ржаной они пекут? Я уже много лет не ела вкусного ржаного. Магазинный на вкус как картон. Реба глубоко вздохнула. Слава богу.

Они сошлись на буханочке ржаного хлеба, подождали, пока народ схлынет, и подошли к кассе.

– Привет, дамы! – сказала Джейн. – Простите, ни минутки не было. А вы, значит, мисс Диди?

Диди улыбнулась:

– Я и есть.

Джейн с энтузиазмом пожала ей руку:

– Приятно познакомиться. Реба про вас талдычит уже две недели. Мне всегда интересно, откуда вышли мои друзья. Какая у человека семья – это о многом говорит. – Она ткнула в сторону кухни: – Уж не знаю, о чем говорит моя семья… – Она рассмеялась, и помпон на шапке запрыгал. – Так чем вас порадовать?

– Мы принесли мясо и сыр, хотим сделать бутерброды. Возьмем, пожалуй, ржаного.

Джейн достала с полки толстый черный каравай.

– Всегда правильный выбор. Этот мама испекла сегодня. Подождите, я нарежу покрасивее.

Она ушла. Заиграла «В зимней стране чудес»[57].

– Твоя любимая, – сказала Диди, толкнула Ребу локтем и промурлыкала: – «Он спросит: ты замужем? – хмм-хмм, ни за кем…»

Песня была действительно любимая, но Реба только скривилась. Вот они, экстрасенсорные способности семейки Адамс.

Джейн вернулась с нарезанным хлебом.

– Так вы тоже из Вирджинии?

– Оттуда. У нас почти все там живут. Реба вот только уехала. – Диди склонилась к Ребе. – Мы по ней скучаем.

– Могу себе представить. – Джейн протянула Ребе хлеб. – Мама оставила семью в Германии. Бабушка и дед умерли, когда я была еще в пеленках, но, наверное, у меня там остались какие-то кузины. Я понимаю, почему мама переехала в Штаты, но иногда жаль, что я не знаю свою родню. Они точно по ней скучали.

– Наплачь мне озеро, – сказала Элси с порога кухни и хлопнула руками, подняв мучное облако.

– Нет, мама, реку[58], – поправила Джейн. Элси и бровью не повела.

– Моя жизнь – это вам не сентиментальный сериал. Знаете, как на этом дурацком канале «Лайфтайм»[59]. Не смотрите? Рыдающие, умирающие и беременные пятнадцатилетние девочки. – Она взмахнула рукой. – И это называется развлечением! (Диди кашлянула, чтоб не рассмеяться.) В наше время были Богарт, и Хейуорт, и фильмы поинтереснее, чем сопливый платочек. А вы, должно быть, сестра Ребы Диди.

– А вы, должно быть, подруга Ребы Элси.

– Старая подруга. – Элси указала на хлеб: – Папин рецепт. В войну он часто его пек. Рожь было легче достать, чем пшеничную муку. Вы знаете, что такое pumpernickel? Ржаной хлеб, а еще?

– Мама, – начала Джейн.

– Пуканье дьявола, – сказала Элси.

Диди засмеялась. Она хихикала все громче и громче. Ребе тоже стало смешно.

Джейн закатила глаза:

– Простите, мама иногда такое ляпнет…

– Не надо за меня извиняться, – сказала Элси. – Вряд ли родственников Ребы легко шокировать.

– Я совершенно не шокирована! – заверила Диди. – И я понимаю, почему Реба часто к вам ходит.

– Верно. Дело не в выпечке. Ей нравится мое вульгарное общество. – Элси подмигнула Ребе.