Дочь пламени и пепла (СИ)

Их путь пролегал через Багряную пустошь, пересекал массив Тернистого леса, дальше огибал Сoраль, одно из сожжённых королевств, и заканчивался у подножия Литонских гор. С тех пор, как они оставили позади Багряную пустошь с её изнывающей жарой и песчаными ветрами, минуло уже дней шесть. Теперь они двигались по Тернистому лесу с его густой растительностью и насыщенным воздухом. Ближе к северу погода менялась: дни становились короче, ночи холоднее.

После очередного привала в лесу, они продолжили путь. Караван двигался весь остаток дня. Лошади несли их вперёд, словно хотели скорее закончить это путешествие. Ближе к вечеру лес стал редеть, пока совсем не расступился перед всадниками.

Впереди показались первые обугленные развалины, и Эйрон догадался, что они достигли Сораль. Вернее, того, что осталось от некогда процветающего королевства, ведь сейчас на этом месте зияла лишь выжженная земля с горсткой полуразвалившихся камней. Эйрон натянул поводья, заставляя лошадь перейти на шаг. Он окинул безмолвным взглядом почерневшие от времени руины. Следовало признать, зрелище было весьма унылым, а наряду с тёмно-серым грозовым небом, и вовсе тяготило.

— Да, дрожь пробирает, когда я вижу всё это, — подал голос Джойс. После нескольких часов пути, проведённых в полном молчании, Эйрон рад был услышать хоть какие-то слова. Сам он был в состоянии лишь кивнуть.

Некоторое время они просто ехали молча, разглядывая то, что оставил после себя даркийский огонь много лет назад. Казалось, в их памяти всё ещё были живы воспоминания о том, как полыхали страшные костры по всему Меранийскому континенту, как столпы чёрного едкого дыма взмывали высоко вверх, как, надрываясь, кричали люди и маги…

Эйрон заметил, что на лице Джойса промелькнула грусть, когда он озирался по сторонам. Генерал совершенно не узнавал его в этот момент. Куда, спрашивается, подевался весёлый и беззаботный Джойс Брандис, наследник даркийского престола, тот Джойс Брандис, которого интересуют лишь развлечения и хорошенькие девушки? Сейчас перед ним был какой-то другой Джойс Брандис, собранный и… решительный. Его словно подменили, как только они покинули неприступные стены замка.

— Знаешь, перед этой поездкой у меня состоялся разговор с отцом, но… — он сильнее сжал поводья. — Этот разговор лишь навлёк на меня королевский гнев. Впрочем, как обычно, — Джойс горько усмехнулся, а Эйрон обернулся. Остальной караван теперь двигался немного поодаль от них.

— Что вы пытаетесь добиться всеми этими разговорами, Джойс?

— Я никогда тебя не спрашивал, Эйрон, а ты, сам ты, что думаешь по поводу всех этих завоеваний моего отца? — не удостоив его ответом, тихо спросил Джойс. Лошадь под ним негромко фыркнула.

— Не понимаю, вас, Джойс? К чему вы клоните? — на лицо генерала легла тень недовольства. Джойс видел, ему не нравится, куда ведёт их разговор.

— Тебе никогда не приходило в голову, что король делает что-то… не совсем правильно? — вперившись в него пронзительным взглядом, вновь спросил Джойс.

— Его величество не посвящает меня в свои замыслы. Моё дело — беспрекословно служить ему, — глухо отозвался Эйрон, оглядев почерневшие руины справа от себя. На этом месте когда-то было здание.

— Допустим. Но неужели тебе ни разу не было жаль магов, которых сейчас мучают в подземелье? Ты хоть раз задумывался об их судьбе? — взволновано спросил Джойс. — А о судьбе твоей Виолы? Я уверен, ты уже догадался, кто она такая и чьей дочерью является. Я ведь прав? — слова Джойса прозвучали как приговор.

Эйрон дёрнулся, лошадь под ним стала нервно пританцовывать.

— Причём здесь… — начал было говорить генерал, но Джойс, будто не услышав его, продолжал наседать:

— Как ты думаешь, что сделает отец, как только прознает о ней? Неужели ты наивно полагаешь, что он оставит её в живых? Брось, Эйрон! Ты не хуже меня знаешь, что с помощью камня Акеля он вытянет из неё всю силу, и бросит умирать в грязном подземелье.

Джойс смотрел на Эйрона, не отводя взгляда. Он словно пытался что-то прочитать на его лице.

— Я не позволю с ней что-либо сделать, — после длительного молчания заявил генерал. Его голос прозвучал твёрдо и уверенно. Он принял, наконец, решение, и оно было таким.

— Хорошо, — улыбнувшись, отозвался Джойс, и Эйрону показалось, что тот привычный Джойс снова вернулся. — А теперь едем, я должен тебе кое-что показать…

С момента отъезда генерала Фарро прошло уже больше недели. Всё это время она старалась не думать о даркийце, но мысли-предатели, казалось, жили собственной жизнью. Эти мысли, точно свирепый хищник, скреблись изнутри, царапая Виолу острыми когтями, но она усиленно гнала их прочь.

«Это ни к чему», — упрямо твердила Виола, но как только открывались двери её комнаты, она с волнением замирала, надеясь увидеть на пороге его.

Позже от Селии она узнала, что генерал должен вернуться только после праздника.

— Что за праздник? — полюбопытствовала Виола.