Дочь полковника

Эти утренние прогулки по обычаю, раз и навсегда установленному мистером Джаддом, приводили их к мосту через ручей примерно в ста шагах за крутым поворотом шоссе. В дни детства мистера Джадда мост был каменный, шестнадцатого века, и опирался посередине на большой выведенный ромбом устой. В парапете по его сторонам находились треугольные ниши, где было очень уютно сидеть летним вечером, когда обомшелые старые камни еще хранили дневное тепло. В те времена в глубокой зеленой тени под мостом еще повисали против течения щуки и крупные окуни, а ниже в заводях водились голавли. Тихо струилась летняя вода, над ней толклись поденки, и внезапно хлюпающее чмоканье возвещало, что какую-то неудачницу проглотил голавль. Над ручьем метались ласточки, иногда стремительно проносясь под пролетом. Как хорошо мистер Джадд знал это место! Мальчишкой он творил тут подвиги с помощью лески и крючка (в те времена на ужение никаких запретов не существовало), а нынче предавался солидному созерцанию. К несчастью, новый поток автомобилей смыл старинный мост, хотя он был на редкость надежным, и некий мистер Гулд, дешевый подрядчик и спекулянт недвижимостью, соорудил на его месте неказистый стальной мост на бетонных опорах. Построен он был на столь скорую руку, что постоянно нуждался в ремонте, а потому ежегодно обходился в сумму, которой хватило бы на починку и укрепление старого моста так, чтобы он следующие десять лет никаких забот не потребовал бы.

Мистер Джадд сожалел об утрате своего моста, но склонил голову перед наступлением науки и транспортных средств. Утешением ему служили четыре величественные вяза, которые за тридцать лет словно бы вовсе не изменились, разве что стали еще великолепнее и раскидистее, еще равнодушнее к зимним бурям. Мистер Джадд любил свои вязы. Конечно, они не были «его» в юридическом смысле слова, но они были его, поскольку он понимал их, любил и наслаждался их видом с того дня, как развертывались первые весенние почки, и до того, как опадали последние осенние листья. Далее зимой он с удовольствием слушал, как гудят их стволы под ударами ветра, или разглядывал четко вырисовывающийся на фоне холодного неба сложный узор их ветвей, сучков и прутиков. Еще дед мистера Джадда был фермером, и он иногда сожалел, что утратил связь с землей. Деревья и особенно «его» вязы как-то возмещали ему это отчуждение.

В это воскресенье, выходя из дома, мистер Джадд не сомневался, что вязы уже оделись молодыми листочками, и предвкушал, как будет курить трубочку и беседовать с мистером Рейпером под трепещущим золотисто-зеленым пологом. Но гражданское возмущение прискорбным разгулом преступности в стране отвлекло его мысли от вязов, и теперь он вдруг остановился как вкопанный.

– А где вязы? Куда они подевались? – В его голосе звучала душевная мука. Мистер Рейпер, которого красоты природы ничуть не трогали, ответил невозмутимо:

– Срубили по распоряжению совета. Мост опять подгулял, ну, и мистер Гулд объяснил, что, дескать, корни разрушают бетон, а с листьев капает, вот покрытие и портится.

Мистер Джадд уставился на открывшуюся его взору картину гибели и разрушения. Четыре огромные пня, каждый шириной с добрый стол, еще плакали соком почти у самой земли. Молодые листочки на поломанных ветках ниспровергнутых великанов уже подвяли. Мистера Джадда охватила странная тоска, словно от его жизни беспощадно отсекли большой кровоточащий кусок.

– Значит, мои вязы Гулд срубил? Ставлю пенни» сукин сын на них давно глаз положил, вот задарма и разжился. Черт бы его подрал!

Чертыхался мистер Джадд весьма редко, свое достоинство забывал еще реже, и мистер Рейпер был поражен этим взрывом. А также шокирован.

– Ну, – произнес он с нотой торжествующего пессимизма в голосе, – чего еще и ждать от нашего совета? У Гулда в нем двое родственников, а половина остальных – его дружки-приятели. И вязы эти он, ясно, давно облюбовал. Древесина-то ядреная.

– У вязов? Только на гробы и годится, – грустно ответил мистер Джадд. – Убийство это, мистер Рейпер, самое настоящее убийство. Плохой был для нас день, когда Гулд гробовщиком заделался.

– В первую очередь, мистер Джадд, мы должны считаться с транспортными нуждами Нашей Страны. Так мне хозяин сказал. И все деревья на английских дорогах придется убрать. Чем скорее, тем лучше, вот что он говорит. Сколько мы налогов платим на содержание дорог в порядке. Убрать их все, говорит он, чтоб национальные дороги были безопасными для национальных автомобилистов, которые их оплачивают.

Мистер Джадд водворил погасшую трубку в открывшийся от отчаяния рот, который теперь ему удалось закрыть. Он резко повернулся на каблуках и зашагал прочь. Мистер Рейпер последовал за ним, так и не сумев понять, почему его спутник вдруг расстроился.

Мистер Джадд гневно бормотал себе под нос:

– Срубить вязы у моста… я еще мальчишкой… на Михайлов день тридцать три года сравняется… Да кто он такой, мистер Гулд, хотел бы я знать?… Голоштанник… родного отца ограбил… Когда я был мальчишкой, отсюда до Криктона вся дорога в деревьях была…