Дочь профессора

По окончании доклада Генри Ратлидж скромно покинул зал, но с полдюжины европейцев, знакомых ему по предыдущим конгрессам, вскочив, устремились за ним следом, дабы поздравить его с какими-то статьями, напечатанными в каких-то журналах, и беззастенчиво поинтересоваться, читал ли он статьи, написанные ими. Генри отвечал, улыбался, бормотал что-то и потихоньку отступал к двери. Шарлотта Боннефуа, ухватив его двумя пальцами за рукав, демонстративно делала вид, что старается спасти профессора от ученых собратьев. Только Луиза была вполне счастлива: она любезно беседовала с теми, кто не мог добраться до ее отца, отвечала на их почтительные вопросы и с восторгом впивала в себя лесть. Но тут Боннефуа появился в вестибюле и, проявив решительность и твердость, увел Генри и двух дам от менее знаменитых делегатов, после чего препроводил всю свою компанию за дверь и в такси.

— Боюсь, что они все до единого хотели добраться до вас, — сказал Боннефуа, сидя рядом с шофером и обернувшись к остальным.

— Ну и что ж, — сказал Генри. — В этом и есть смысл конгресса — встретиться со своими коллегами.

— Да, но это были как раз наименее интересные. Нам нужно будет сколотить несколько небольших групп — с Эрзенбергом, например, и с Хиндли. Потом еще этот швед Хальбестром. Вы знакомы с ним? Он будет завтра на вашем докладе.

Вечером Генри повез Луизу в Комеди Франсез на «Мещанина во дворянстве». Луиза почти не разбирала слов, но так как на сцене были еще и танцы под музыку Люлли, это помогло ей проявлять интерес к происходящему на протяжении всего спектакля. Генри ласково обнял ее за плечи и понимающе улыбнулся.

На следующее утро они снова позавтракали вместе. На этот раз Луиза отменила шоколад и пила, как и отец, кофе. Потом она осталась в вестибюле ждать Шарлотту Боннефуа, которая должна была повести ее по магазинам, а Генри поднялся к себе в номер еще раз перелистать свой доклад.

Пока они гуляли по «Галери Лафайет», у Луизы стало портиться настроение: мадам Боннефуа держала себя с ней подчеркнуто сдержанно — несколько ничего не значащих вопросов, и все. Никаких комплиментов.

— Ваша мама отдыхает сейчас на каком-то морском курорте?

— Да. Она поехала с Лаурой в Виньярд. Они не захотели ехать сюда.

— А вы потом присоединитесь к ним?

— Нет, мы собираемся сначала поехать в Африку.

Папе хочется побывать в Эфиопии, он никогда еще там не был.

— Что ж, это изумительная возможность для вас, не так ли?

— Да, пожалуй.

— Вы счастливая девушка.

— Да.

Они пересмотрели несколько платьев. Генри дал Луизе сто долларов, чтобы она могла себе что-нибудь купить, и предполагалось, что элегантная Шарлотта Боннефуа поможет ей сделать выбор, однако у Шарлотты эта миссия, по-видимому, не вызывала энтузиазма.

— Довольно мило, как вам кажется? — заметила она по поводу пяти-шести платьев. А когда Луиза увидела джемпер, который ей понравился, Шарлотта сказала:

— Шерсть надо покупать в Лондоне. Бессмысленно тратить на это деньги здесь.

Когда Луиза остановила в конце концов свой выбор на простом лиловом платьице, Шарлотта пожала плечами и торопливо и довольно резко сказала продавщице, чтобы она поскорее завернула покупку.

— У вашей мамы много друзей? — спросила она Луизу. — В Виньярде?

— О да, — сказала Луиза. — Уйма.

— Какого круга люди? Из Гарварда?

— Кажется, есть и из Гарварда, но большинство из Вашингтона и Нью-Йорка. Такие, как Лафлины, например.

— А сенатор Лафлин самый близкий ее друг?

— Да. Пожалуй. Понимаете, папа и Джин тоже дружат, но у них не так много общего, а вот Билл и мама —

их водой не разольешь.

Шарлотта кивнула.

— Не хотите купить немного linge?

— Что купить?

Шарлотта пояснила жестом и добавила:

— Белье,

— О! Я право не знаю. У меня, конечно, есть с собой кое-что, но, пожалуй, еще немножко не помешает.

— Montrez-nous des jolies chemises et des choses commeça[15],—сказала мадам Боннефуа продавщице, и перед ними разложили тончайшие комбинации и еще более интимные принадлежности дамского туалета из шелка и кружев.

Луиза была пленена. Она стояла, осторожно трогая пальцем шелк.

— Какая прелесть, верно? — сказала она Шарлотте.

— Выберите, что вам больше по вкусу.

Луиза начала перебирать изысканные, вышитые комбинации.

— Как-то даже глупо носить такие красивые вещи под платьем, ведь никто их не видит.

— Увидят, и довольно скоро, — коротко рассмеявшись, сказала Шарлотта Боннефуа.

Луиза не вполне поняла это оброненное вскользь замечание, но, по-видимому, скрытый в нем смысл все же как-то дошел до ее сознания, потому что у нее вдруг сдавило грудь от какого-то непонятного чувства, более острого, чем замешательство. Ничего не ответив, она отодвинула от себя груду белья, лежавшего на прилавке.

6

Луиза знала кое-что о Франклине Делано Рузвельте из школьных учебников, и доклад отца был бы ей понятен, будь она в состоянии сосредоточить на нем внимание, но ее глаза были прикованы к слушателям, она изучала их лица, наблюдала за их реакцией и почти не глядела на отца и не слышала, что он говорит.