Дочь реки

Крутились во дворе и девицы, как будто мимо проходя, да задерживаясь в ожидании, как начнется с выходом Ярилы из сеней самое праздничное буйство. Пока люди еще не успели испить браги, и вокруг было не так и шумно. Но с каждым мигом, кажется, словно пожар вокруг разгорался. To и дело слышались с разных сторон песни. Нынче никто не работал, все восславляли Ярое Око и просили тепла для полей и людей, которым тоже без света его порой тоскливо живется. Особенно в краях, что лежали к северу ближе, окутанные то и дело налетающим с моря сырым дыханием.

Пестрило перед глазами от праздничных рубах, от любовно вытканных поясов и шелковых лент, которыми обшивали края одежды. Только для того ведь их и покупали: цена за такую ткань на торгах непомерная.

Гроза с Беляной тоже вышли во двор, как закончили помогать Ярене с хлопотами. Встали к сеням поближе, и поморщиться хотелось от звонкого девичьего гомона, которым праздник будоражил кровь не меньше, чем парням.

— В семье Вегласа второй уж сын Ярило, — заговорила вдруг рядом с Грозой девица, имени которой та еще и не знала, кажется. Уж больно много их повстречалось за эти дни, а поговорить толком ни с кем не довелось.

Сквозь гвалт людской слова девицы прозвучали на удивление ясно. А та даже и мимо смотрела как будто. Верно, окажись на месте Грозы кто-то другой, она сказала бы то же самое.

— А где ж старший сын? Женился уж? — поинтересовалась она из любопытства.

Сколько дней прожили у Вегласа в доме, а о другом сыне и не слышала до сих пор ни слова. Как будто умер он, и поминать лишний раз его не хотели. Девушка, задумавшись было, встрепенулась и покосилась на Грозу с опаской. Огляделась воровато.

— Так изгнали его несколько лет назад. Говорят, подкидыш он лесавкин. Потому-то и получились другие знаки на нем, когда он в волхвы будущие посвящение проходил. У Слепого ведь рука твердая. Он знает точно, что на ком чертить. А тут…

Девица махнула рукой, и Гроза нахмурилась, маясь от колкого подозрения, что вцепилось в нутро и завертелось, раздражая, кажется, каждую мышцу.

— А как звали его? — понизила она голос почти до шепота, поняв, что о старшем сыне Вегласа тут говорить много нельзя. Словно лихо какое кто призвать опасался.

— Измир его звали, — вздохнула собеседница, показалось, с сожалением. — До чего парень был хорош собой. И нрав у него был такой, что вокруг него все так и собирались. Истинный Ярило. Несколько лет он им был. Пока не случилось вот…

Гроза уже плохо слышала ее торопливый рассказ, словно девица пыталась скорее все поведать, чтобы никто заметить не успел. Так и колотилось имя это, только один раз в видении услышанное, где-то в темени. Тяжелым камнем застревало в мыслях. И знаки те на руке Рарога ясно вставали перед взором. Как будто и знакомые, но и искаженные, отчего смысл их терялся.

— А кто же был после него Ярилой, если Таномира только нынче выбрали? — снова окликнула она девушку.

Та не сразу услышала, увлекшись наблюдением за остальными. Но вздрогнула, как Гроза второй раз спросила ее о том же.

— Так сын другого старейшины, Бальд, — она указала взглядом куда-то.

Гроза проследила за ним и натолкнулась на парня широкоплечего и коренастого, точно молодой тяжеловоз. Даже волосы у него были словно бы гнедые. На Ярилу он походил, признаться, мало. Уж, коли сравнить с Таномиром или Рарогом. И то, что нынче он остался не у дел, видно, сильно злило Бальда. Он, кажется, один не улыбался среди всех приятелей и подруг, что стояли кругом. Вот уж не повезло ему, что у Вегласа младший сын подрос раньше, чем он женился.

Гроза моргнула, приходя в себя, как ее дернула за рукав Беляна, привлекая внимание. Из сеней выходил нарядно одетый Таномир, весь сияющий и в то же время напряженный. Словно вся тяжесть обрядов, что будут нынче вершиться, заставляла его натужнее выпрямлять спину, чтобы не прогибаться под этим грузом.

Одет он был в праздничную рубаху, щедро вышитую умелыми материнскими руками. И до того взрослым казался он в одеже из добротного льна, в сапогах крепких, кожи мягкой, за которую на торге и мастеру немало было заплачено — что иные парни постарше терялись рядом с ним. Да ему нынче положено взгляды к себе привлекать.

А девицы, даже те, что годами Таномира превзошли, так и млели от его вида, шептались и хихикали. И уж сколько бы ни было скверное настроение у Грозы все последние дни — и у нее на душе чуть светлее стало.

Таномир поклонился всем, кто собрался его провожать по всем дворам до самого святилища, где стояли изваяния многих богов. Заиграли на дудочках пастухи, которые нынче ближе всего к нему держаться будут, как ближники его: ведь сегодня с самого утра вывели уж скот на выпас. Мужики сходили на лядины — посмотреть жито — оставили среди всходов в подношение Ярилиной силе пироги.