Дочь реки

Если она будет ехать достаточно быстро, то обгонит русинов и время еще останется. Да только как без седла? Она каталась и так, бывало, но случалось такое давно. И при быстрой езде можно было и свалиться со спины лошади. Да только делать-то нечего.

— Да как ты поспеешь? Мы сколько шли, а ты хочешь скоро вернуться, — высказала сомнение баба, имени которой Гроза и не знала.

— Обгоню. Течение тут неспешное. Даже если они на весла сядут…

Она не стала больше ничего объяснять: время уходит. Пока она будет бороться с сомнениями баб, русины совсем далеко уйдут. Гроза повернулась и подхватила лошадь под узду.

— Давай подсоблю, — вызвалась Айка.

И правда — подтолкнула сильно: так, что Гроза на спину мерина мигом взлетела и уцепилась за повод, чтобы с другой стороны не свалиться. Женщины взглянули на нее снизу вверх — теперь без осуждения, с одной только надеждой неведомо на что. Гроза и сама хотела надеяться, что сможет успеть и не разбиться где-то под дороге. Что Рарог сумеет нагнать русинов и уберечь Любшину от разорения.

— Я тоже поеду, — вышла вперед еще одна молодуха. На вид чуть старше Грозы. Волосы под повой убраны и покрыты убрусом с очельем — стало быть, мужа в Белом Доле оставила. — Я тоже хорошо верхом езжу. Их предупрежу, а ты — наших всех.

— Вы что, с ума посходили? А мы что делать будем. Без лошадей-то? — возмутилась тощая, как игла, баба, вставая рядом с большухой и ожидая, верно, ее поддержки.

Но та не стала никого останавливать. И потому из укрытия ветвей вывели вторую лошадь — и другая наездница, которую кто-то назвал Томилой, ловко взобралась на нее, посидела, привыкая, перебирая в пальцах поводья.

— Только не свалитесь, — напоследок не удержалась от напутствий Демира. — Подбирать вас в лесу некому.

Гроза обменялась взглядами с невольной товаркой и ударила мерина под бока пятками. Понеслась вперед, опасаясь, что в какой-то миг просто налетит на темный ствол во мраке леса и расплющится в лепешку. Но, на удивление, что-то да по сторонам было видно и тропа темной полосой проступала среди светлой молодой травы. Лошадь надо поберечь, не гнать слишком долго, иначе все обернется худшей стороной. Через некоторое время Гроза придержала поводья, приостанавливая тяжеловесную животину и позволяя ей пойти шагом. А еще чуть позже — снова пустила вскачь.

Так и ехала вперед, отсчитывая версты, через которые нынче днем с женщинами ехала на телеге. Да кто ж знал, что назад возвращаться придется. И все казалось, что путь бесконечный, что невозможное она задумала. Мерин оказался непривычным к быстрой езде, а потому тряским. Гроза напрягалась всем телом, чтобы ее не так подбрасывало и ударяло о его твердую спину. Но все равно уже скоро почувствовала, что мышцы ног ломит, а пальцы, сжатые на поводьях, почти онемели, как, впрочем, и зад, которым она, как ни старалась, а постоянно шлепалась со всей силы без возможности опереться о стремена. И ударяло в лицо тугими плетьми ветра, пронзало запахом пыли и березового сока. Месяц светил ясно, и только он позволял ехать вперед так быстро, что, кажется, ни один дух ее угонится. Гроза почти впала в забытье от усталости и ровного мелькания серых в темноте стволов деревьев, когда выехала наконец на обширный луг, который не сразу узнала. Но в следующий миг увидела и огни на городнях острога, а под ним — черные очертания изб в веси: ни единого пятнышка света, как будто и впрямь все вымерло.

Она снова приостановила мерина, позволяя ему остыть, прежде чем спешиваться. Провела его размеренно быстрым шагом между изб, невольно вглядываясь в темноту дворов, словно ждала, что все станет по-прежнему и все случившееся за последний день ей просто привиделось в скверном сне. Но тело от пяток до макушки все так же стенало и подрагивало от почти полночи верхом. Она чувствовала, как помалу сползает со спины мерина, остро ощущая каждое движение его боков. Слабо освещенные лица дозорных сразу же высунулись из- под заборол.

— Дочка воеводова опять, что ли? — недоуменно гаркнул один.

— Стряслось что?

— Напали на вас? — тут же посыпались на голову вопросы.

Но ворота сразу открылись, и Гроза въехала на двор, не в силах даже слова лишнего произнесть.

— Воеводу мне надо, — прохрипела.

В горле словно корка сухая стояла: она даже воды с собой не взяла: забыла. Разметавшиеся волосы лезли в лицо, обветренные губы пекло. Гроза ехала дальше, едва подгоняя уставшего мерина, а стражники следовали за ней. Кто-то обогнал ее и поспешил к терему. И когда она остановилась перед невысоким его крыльцом, навстречу ей уже спешил отец вместе с Рарогом — всклокоченным, в наспех укрывающем плечи плаще: видно, и сам не так давно спать лег.

— Что? — выдохнул воевода, хватая мерина под узду и пытаясь заглянуть в глаза Грозе.

Она шевельнулась неловко и едва не кубарем скатилась со спины лошади прямо в подставленные руки Рарога. Повисла на нем, сминая пальцами плащ, но попыталась все же выпрямиться — да тело все болью отозвалось. И бедра аж прострелило.