Дочь седых белогорий

Углубившись от стойбища на безопасное расстояние, она долго стояла в густых переплетениях зарослей ерника, опасаясь посторонних глаз. Но тайга говорила своими голосами и приносила только естественные запахи и звуки. Это свидетельствовало о том, что здесь она одна и никто за ней не подсматривает. Убедившись, Ченка робко разделась и, не переставая осматриваться по сторонам, стала мыться.

Но, как бы она ни пряталась, в этот раз Дмитрий оказался хитрее. Он понял, что девушка сегодня будет мыться, и в последний момент просто притворился спящим, затем осторожно проследил за ней и теперь с восхищением любовался её молодым, совершенным телом из-за колодины.

А она, не замечая его, тщательно полоскала свои короткие, обрезанные ножом волосы щёлочью до тех пор, пока они не стали мягкими, шелковистыми, пушистыми. Затем, окуная в настой аромата альпийских лугов нежную, собранную из мохнатой бороды древесного мха мочалку, бережно ласкала шёлковый бархат кожи. Все движения были плавными, продуманными, как будто Ченка не просто смывала с себя многодневную грязь, а умело лепила из сырого материала фигуру богини.

Не в силах больше сдерживать в себе бунтующие эмоции, Дмитрий медленно встал и тихо, стараясь не спугнуть очаровательное видение, подошёл сзади. Какие-то мгновения, опасаясь прикоснуться к ней, он стоял на расстоянии вытянутой руки. Нежный запах чистого тела кружил голову, дурманил разум и нервными импульсами необычайного возбуждения сковывал каждый сантиметр его плоти. Ещё никогда в своей жизни Дмитрий не чувствовал в себе такого волнения. Естественный аромат красоты, заключённый в маленькое женское тело, сводил его с ума, заставлял роптать перед чувственным очарованием и даже дрожать.

Она повернулась, увидела его. От неожиданной близости каждый мускул её затрепетавшего тела сковал страх. В широко открытых смородиновых глазах застыл ужас. В один миг в памяти девушки промелькнуло страшное воспоминание той первой ночи, когда она была повержена грубой силой. Ченка помнила нанесённую ей боль, унижение. Сердце замедлило свой ритм и едва не остановилось. Не в состоянии даже сдвинуться с места, она обречённо стояла перед ним с опущенными руками.

Его рука медленно, с опаской едва прикоснулась к её щеке и тут же, как от языка пламени, отдернулась назад. И он, и она вздрогнули. Не чувствуя отпора, он повторил попытку, нежно, подрагивающими пальцами дотронулся до мокрых волос. Она слегка отстранилась. Он более настойчиво погладил её, взял голову обеими руками и стал бережно ласкать растрепавшиеся пряди. От лёгкого, как дуновение ветерка, и милого прикосновения голова девушки вдруг закружилась. В чувственной памяти всплыли воспоминания недалекого детства, когда вот так осторожно и тихо ее ласкала мать. Это неожиданное сравнение заставило биться сердце девушки с надеждой, появилось доверие к жёстким, загрубевшим ладоням.

Короткий, ласковый поцелуй принёс в сердце россыпь искр зарождающегося огня. Что-то новое, еще неясное вспыхнуло, захватило девичью душу. Ченка чувствовала, что с ней происходит что-то незнакомое, невероятное, глубоко волнующее и влекущее куда-то. Она была не в силах противиться и бороться с этим чувством. Всё её существо затрепетало, какая-то необъяснимая сила с каждым мгновением всё больше увлекала её в стихию страсти.

Горячие ладони поплыли по хрупким покатым плечикам девушки, магнетическим полем накрыли ее сбитые, упругие груди, скользнули по остреньким, налившимся до цвета переспелой брусники сосочкам. Хаос противоборствующих чувств исчез, его заменило смелое желание продолжения этих прикосновений.

Ещё никогда и никто не трогал Ченку вот так. Тогда, в ту страшную ночь – в ночь насилия – Дмитрий был не таким. Он был грубым, неукротимым. Теперь же перед ней стоял совершенно другой мужчина: внимательный и чуткий. В её теле уже бушевал шквал огненного пала, желания быть рядом с ним. В далёком подсознании девушка видела предел границы, через который ей нельзя было переступать. Но не могла противиться снежной лавине, уносившей её круговоротом любви в бездонную пропасть. Не могла и не хотела, потому что уже была захвачена бушующим паводком сумбурного потока, оканчивающим свое течение неизвестно где.

…Они молча лежат, всё так же сцепившись руками, не желая отпускать друг друга из крепких объятий. Он, отвалившись набок, плотно прижимает её разгорячённое тело к своей груди. Она, с трудом восстанавливая сбившееся дыхание, всё ещё трепещет осиновым листочком. Он, на ощупь отыскав сброшенную куртку, заботливо накрывает её и себя. В ответ Ченка ласково погладила ему щеку, неумело поцеловала плечо и доверчиво прижалась всем своим хрупким существом…