Дочь смотрителя маяка

Карин постучалась в закрытую дверь с табличкой «комиссар по уголовным делам Карстен Хид». Карстен открыл ей. К уху у него был прижат телефон. Он знаком велел ей сесть на стул для посетителей. Карин присела, но тут же вскочила, вспомнив, что кое о ком забыла. Через пять минут она вернулась вместе с Фольке и тремя кружками кофе.

– Отравлен? Вот это да! – охнул Карстен, услышав новости.

Он присел на край стола и повернулся к Карин.

– Убийство произошло более двадцати лет назад, так что никого не удастся привлечь к ответственности за содеянное, – прокомментировал Фольке. – Таков закон. Если речь вообще идет об убийстве.

А он юридически подкован, подумала Карин, уже жалея, что пригласила его присоединиться к ним с Карстеном. С чего она решила, что от него может быть толк на этой встрече? И теперь от него уже не избавиться.

– Фольке прав, – заметил Карстен, от чего Фольке просиял.

– Что еще у нас есть?

– Много странных концов, которые не сходятся. Я составила список.

Карин открыла блокнот на странице с красным стикером и перечислила все странные моменты.

– Обручальное кольцо отсутствует, а то, что мы нашли, похоже на новое. Сири не помнила дату свадьбы, хотя эта дата совпадала с днем рождения ее первого мужа. Свадебного фото у нее тоже нет. Но имя священника она смогла назвать.

– Это же не преступление, – заметил Карстен.

– Я склонен согласиться, – кивнул Фольке.

Карин раздраженно посмотрела на него. «Склонен согласиться»… где он только откопал это выражение. Карин оглядела его скучные костюмные брюки со складкой, рубашку, длинный старомодный галстук, который можно было бы повязать и получше. Если бы он был хорошим напарником, на которого можно было бы положиться, она бы простила ему плохой вкус, но сейчас все в Фольке ее раздражало.

– Есть еще кое-что, – добавила она. – Рапорт об исчезновении Арвида написан Стеном Видстрандом, и это единственный рапорт, который он написал за годы работы в полиции. Я только что говорила с Маргаретой. Она также сообщила, что у Арвида была татуировка с цифрами 5754 1129.

По выражению лиц собеседников Карин поняла, какая реакция последует.

– Это может быть все, что угодно, – заметил Фольке.

Карстен заерзал на сиденье.

– Может, номер заключенного из концентрационного лагеря? – предположил он.

– Насколько я знаю, эти татуировки были на руках. А у Арвида татуировка на спине, в самом внизу, ниже пояса брюк, – пояснила Карин.

– Все это весьма интересно, но если у вас нет ничего более серьезного, то ваша помощь понадобится мне в других делах, – Карстен показал на толстую папку на столе.

– Разумеется, – сказал Фольке.

– Мы все равно должны уведомить Сири о том, что ее мужа отравили, – протянула Карин.

– О’кей. Сделайте это, напишите рапорт и закроем дело, – отрезал Карстен.

– Естественно, – сказал Фольке.

Карин бросила в его сторону недовольный взгляд. Помощи от тебя никакой, подумала она.

– Но… – протянула она.

– О’кей, Карин, я знаю, что ты хочешь сказать. И ответ «да». Если у вас будет свободное время, можете расследовать дальше.

– Ты Наверное хотел сказать «ты», – сказала Карин и кивнула в сторону Фольке.

– Вероятно ты права, подозревая преступление, и семья покойного будет благодарна тебе за твои усилия, но факт остается фактом. У нас слишком много свежих преступлений, чтобы копаться в прошлых, – он показал на еще три пухлые папки на полке.

Карин вздохнула, взяла блокнот с ручкой и вышла. В отличие от Карстена, она не была уверена, что семья благодарна ей за усилия. Она позвонила Сири и спросила, будет ли у нее время поговорить, но фру фон Лангер ответила, что сегодня ей не удастся втиснуть их в ее плотное расписание. Карин стало любопытно, чем она так занята. Что может быть важнее, чем узнать правду о кончине своего супруга.

Все ее существо противилось мысли отправить дело Арвида Стернквиста в архив, когда в нем оставалось столько белых пятен. И дело было не только в том, что Сири забыла дату свадьбы. Интуиция подсказывала Карин, что дело тут нечисто.

Синяя папка с делом Арвида явно придерживалась того же мнения, потому что не желала втискиваться в регистратор, и под конец держатель не выдержал давления, открылся, и все бумаги высыпались на пол.

Карин подняла их с пола и сложила в стопку, решив, что скрепит позже. Вместо этого она открыла папку, которую вручил ей Карстен. Иностранный журналист бесследно исчез. Об исчезновении в полицию заявила его девушка. Журналист был в командировке в Швеции и регулярно отправлял статьи своей девушке. Но за последние недели от него не было не слуха ни духа, и, по словам девушки, такое поведение было не в его стиле.

Карин попыталась разобраться в содержимом папки. Она снова и снова читала распечатанные имейлы, но не могла сосредоточиться на прочитанном. Наконец, она бросила попытки и пошла за кофе. В кухне она столкнулась с Фольке.

– Фру Сири фон Лангер сегодня не сможет с нами встретиться, – сообщила Карин, сопроводив свои слова шутливым поклоном.

– Да неужели, – изобразил удивление Фольке и налил кофе себе и Карин.