Дочь смотрителя маяка

В последние годы работа полицейского сильно изменилась. Теперь ему уже не надо было бегать с дубинкой за преступниками. Сегодня достаточно было конфисковать компьютеры, или серверы, как они говорили. И когда кто-то говорил «куки», он имел в виду совсем не печенье. Фольке незаметно вздохнул, но от Йеркера это не ускользнуло.

– Ты выглядишь подавленным, – сказал Йеркер, решив, что это звучит лучше, чем «усталый» или «старый».

– Да, порой я чувствую себя единственным выжившим динозавром, – признался Фольке.

– Так трудно приходится? – спросил Йеркер, продолжая стучать по клавишам.

– Я только что отправил тебе мейл. Давай посмотрим. Как у тебя с немецким? – спросил Йеркер, отправляя файл на печать.

Фольке достал файл из принтера. «Если бы Карин была здесь, – подумал Йеркер, – она бы проглядела файлы и составила предварительное мнение, но Фольке был не таков». Он медленно читал страницу за страницей. Судя по всему, это были статьи о Швеции. Прочитав пару страниц, Фольке понял, что на это уйдет много времени, и открыл последнюю. Статья был подписана. Имя он записал в блокнот, попрощался с Йеркером и вернулся в свой офис.

Йеркер медленно разминал пальцы – один за одним, отчего пальцы похрустывали. Закончив, он приступил к работе над зашифрованными файлами. Ему мог бы помочь в этом компьютер, на котором их записывали. Быстрая проверка дала результат: операционная система была зарегистрирована на Сару фон Лангер. Это имя было ему знакомо. Возможно, оригинальные файлы сохранились в компьютере этой женщины, и тогда не нужно будет их расшифровывать.

…Школьный немецкий Фольке был весьма скромен, но, вернувшись к своему столу, он погрузился в чтение.

– Привет, Фольке, как дела? – спросил Карстен, проходя мимо в куртке и задержавшись у стола Фольке.

– Маркус Штайнер. Судя по всему, так зовут нашего ныряльщика.

У него с собой был плеер, и записал он на него не только музыку. Судя по всему, он был журналистом и писал статьи.

– Маркус Штайнер… Непохоже на шведское имя, – прокомментировал Карстен и наклонился, чтобы лучше видеть экран Фольке.

– Немец? Ты что-нибудь понимаешь по-немецки? О чем статьи? – спросил Карстен, стараясь правильно выбирать слова и использовать правильные грамматические формы, чтобы лишний раз не раздражать чувствительного Фольке.

– Я как раз читаю вторую статью. Она о поиске и покупке недвижимости в Швеции: законодательство в этой сфере, налоги, маклеры и так далее.

– Ты пробил имя по базе пропавших людей?

– Ээээ… Нет… – откашлялся Фольке. Ему стало стыдно, что он этого не сделал, и ему не хотелось обращаться к Марите за помощью.

– Я как раз собирался… – протянул он, ерзая на стуле.

– Если напишешь мне имя, я об этом позабочусь, а ты можешь продолжать изучать статьи. Мне все равно надо поговорить с Маритой по другому делу, – сказал Карстен, бросив взгляд на часы.

У Фольке на лице было написано облегчение, когда он вырвал из блокнота листок с именем и протянул Карстену.

Всего статей было девять, но уже на пятой характер текстов начал меняться. В пятой статье автор ставил под сомнение нейтральный статус Швеции во время Второй мировой войны. Язык и стиль в ней тоже изменились, стали более художественными. Марита неохотно помогла Фольке найти немецко-шведский словарь, разумеется, подчеркнув, что все это теперь доступно в интернете.

⁂

Опытный мореход, Карин быстро нашла на карте место по координатам, указанным Анитой.

– 57 градусов, 54,4 минуты северной широты… – сказала она и сверилась с бумажкой Аниты, – и 11 градусов, 29,5 минуты восточной долготы.

Роббан в восхищении смотрел, как она водит линейкой и циркулем по карте и наконец отмечает крестиком нужное место.

– Тут, – сказала он, показывая на место совсем рядом с Сюстрарна и Элловен.

– Роббан, – сказала она задумчиво… – Татуировка на теле Арвида Стернквиста…

Роббан начал рыться в карманах, а Карин потянулась за блокнотом. Практически одновременно они нашли то, что искали.

Догадка оказалась верной. Вытатуированные цифры оказались теми самими координатами. И теперь благодаря Аните у них были самые точные данные. А все теории на счет фашистских концентрационных лагерей и швейцарских банковских счетов оказались чистым вымыслом. Перед ними были ширина и долгота места посреди моря, что говорило о том, что искать нужно под водой.

– Путте читал книгу? – спросила Карин.

– Да, но мы обнаружили вырванные страницы и новые стихи накануне его отъезда. Его бесило, что снова надо разгадывать загадки.

– Кто еще мог читать ее? – спросил Роббан.

– У нас никто, но ее брал почитать Бруно Мальмер, а он мог показать ее кому-то. Это лучше спросить у него. – Итак, мы имеем Бруно, вашего мужа и вас, – констатировал Роббан.

– Погоди, – перебила Анита, – вчера у нас были гости. Один из них, Вальдемар фон Лангер, задержался. Я как раз пришла домой с книгой и положила в кухне. Он мог ее видеть.

При упоминании этого имени Карин оторвалась от блокнота и послала «а-я-что-говорила»-взгляд Роббану.

– Но он же не мог знать, на какой странице искать, – высказал свои сомнения вслух Роббан.