Дочь торговца шелком

– Мне нужно тебе кое-что сказать, – произнесла Сильвия. – Это касается Хюэ. Именно я предложила забраться в ту лодку, а не ты. Я соврала и сказала всем, что это ты. Прости меня.

– Сейчас это уже не важно.

Сильвия разнервничалась, потирая ладони.

– Все важно. Разве ты не понимаешь? Некоторые слова лучше сказать. Я учусь этому. Все, на что я раньше не обращала внимания… оказалось важным. И мне правда жаль.

Повисла неловкая пауза.

– И я же предложила тебе прыгнуть в воду.

По позвоночнику Николь пробежал холод, когда сестра произнесла эти слова. Спустя столько времени она наконец услышала признание Сильвии в том, что из-за нее Николь чуть не утонула.

– Я знала, что там глубоко.

– Сильвия, ты не должна…

– Должна. Я хотела создать иллюзию, что все неприятности от тебя.

Обе уставились на озеро, глядя, как над водой пролетает чайка.

– Они напоминают тебе о Хюэ? – спросила Сильвия. – Чайки?

Снова в памяти вспыхнул тот день. Николь видела, как солнце растекается по горизонту, как от ее дыхания бегут вверх серебристые пузырьки. Ужасающее чувство, что ты тонешь, так и не ослабло со временем, и глаза зажгло от слез.

– Ты хотела, чтобы я утонула.

– Нет. – Сильвия потрясенно замотала головой. – Ты так подумала? Конечно нет. Не плачь!

Николь нахмурилась, пытаясь собраться с мыслями. Сильвия коснулся ее руки:

– Николь, я пыталась спасти тебя. Как только я увидела, что ты в беде, то тоже прыгнула. Одной рукой я держалась за веревку на лодке, а второй пыталась дотянуться до тебя. Хотела, чтобы ты увидела – я здесь, ты не одна.

– Когда мне снится это, я всегда вижу твое лицо. Вот я и подумала…

Николь сглотнула слезы и прислушалась к веселым возгласам Селесты и ее смеху, пока она кормила шумных уток, подравшихся из-за хлеба.

– Я думала, ты столкнула меня в воду.

Сильвия словно замкнулась в себе.

– Ты в порядке?

Она кивнула.

– Я не могла дотянуться до тебя и позвала на помощь. В воду нырнул рыбак. Когда он вытащил тебя, я думала, ты умерла. Он надавил тебе на грудь, вода вылилась, и ты сделала вдох. Как же я обрадовалась, что ты жива. Но стоит мне подумать, что чуть не случилось…

Николь не могла себе этого даже представить.

– Я бы никогда себя не простила.

– А я думала, ты желала мне смерти.

– Да, я не любила тебя, но не до такой степени. Я была напугана. Знала, что сама виновата, но обо всем соврала. Сказала папе, что это твоя затея. Сказала, что отговаривала тебя от прыжка. Прости меня.

Николь попыталась согреть в ладонях холодную руку Сильвии.

– Все в прошлом. Я рада, что ты рассказала мне, но давай оставим это позади, хорошо?

Сильвия кивнула.

– Знаешь, я скучаю. По Ханою. По Хюэ. По нашей прежней жизни.

– Я тоже.

Лицо Сильвии исказилось, на секунду Николь показалось, что сестра вот-вот расплачется, но ее место заняла Сильвия, которую она знала, и гордо подняла голову.

– Нужно двигаться дальше, да?

Николь дотянулась до второй руки сестры, и Сильвия слабо улыбнулась ей.

– Я хотела найти свое место в мире. Это казалось единственным, что имело значение. – Она отпустила руки Николь и взяла блокнот в коричневом кожаном переплете, который лежал рядом на скамье. – Вот, возьми это с собой. Там есть все, что тебе необходимо знать.

– О чем?

– О тебе. И обо мне. О нашем детстве. Какой была моя жизнь до смерти мамы. Хочу, чтобы ты все знала. Раньше я не хотела делиться воспоминаниями о ней.

– Ты уверена?

– Хочу, чтобы ты забрала мой дневник.

Дрожащими руками она передала Николь блокнот.

Марк с Селестой вернулись к скамье. Обе сестры встали.

– Думаю, пора идти, Селеста устала, – сказал Марк и протянул руку Сильвии.

Она пожала его ладонь, потом отпустила.

– Выйдешь помахать нам рукой? – спросила Николь.

Сильвия покачала головой:

– Прощания даются мне тяжело.

Сестры вновь обнялись, потом Сильвия подняла на руки Селесту, поцеловала в щеки и опустила ребенка на землю, стараясь не расплакаться.

– Мы навестим тебя, – сказала Николь.

Они пошли прочь, но когда добрались до здания, Николь обернулась и посмотрела на силуэт сестры – та застыла на месте. Воздух пахнул дымом и зимней сыростью. Сильвия подняла руку и помахала. Она казалась ужасно одинокой, и Николь пересилила себя, чтобы не побежать назад и не обнять сестру.

* * *

Когда они отъехали от шато, Николь посмотрела в окно и подумала о Вьетнаме. После падения французского гарнизона в Дьенбьенфу 8 мая 1954 года в июле того же года подписали Женевское соглашение. Парижане спрашивали, как им жилось в те времена. Ведь смерть была так близко. Но день сменялся новым днем, ужин ужином, а сон сном. Николь бы ответила: ты просто вынужден жить дальше. Как в том же Париже во время фашистской оккупации.

Ее радовало, что они передумали возвращаться в Сайгон. После Женевского соглашения страна поделилась на Северный и Южный Вьетнам. Теперь Вьетминь, известный как Вьетконг, господствовал на севере, и борьба за власть назревала на юге. Они с Марком не сомневались, что рано или поздно разразится война между коммунистами на севере и американцами. Но Вьетнам навсегда останется в душе Николь, и ей не хотелось думать, что кровь там льется рекой.