Дочь творца стекла (ЛП)

Семья мастеров и слуг молчала. Рог утих в сумерках. Не было радости, как в прошлую ночь. Над балконом царила серьезная атмосфера. Они были в безопасности еще на ночь. Сколько еще они смогут противостоять угрозе принца?

Услышав низкий звук грома, Риса поняла, как долго не шевелилась. Звук, будто огромный барабан, сотрясал ее кости.

— Нет, — прошептала она, сжимая рог Диветри для сил. Она прошла к краю балкона, слышала крики из казы на западе. Уходящее солнце озаряло, как тот остров дрожал. — Не Катарре!

23

Почему говорить с тобой, мой друг, мой король, проще, чем с моей родней? Боюсь, они считают меня странной.

— Аллирия Кассамаги королю Ниволо Кассафорте в личном письме из архивов Кассамаги

— Форма не подходит.

— На Камилле хорошо сидит. Это ее запасная, — Мило выглянул в тени. Фонари озаряли улицы, но на канал падало мало света, пока они плыли на север.

— У нее сеть мышцы там, где у меня нет, — судя по свободе в груди, у Камиллы было еще кое-что, чего не хватало Рисе.

Мило направил гондолу под мостом к широкой части, где пересекалось несколько каналов города. Фонарики над водой, шесты этих ламп были закреплены на дне каналов, бросали резкие тени на черты Мило. Он был мрачным и встревоженным.

Им нужно было найти Рикарда. Не дать ему распространить песню. Риса уже пострадала от зачарованной шкатулки, они не могли допустить повторения. Но было сложно уговорить Мило на этот план. Когда она позволила ему оторвать ее от вида разрушенной Катарре, усеянной страницами и кожаными обложками книг, деревом и стеклом, где они хранились — Камилла сказала, что не смогла найти Поэта народа в его обычных местах. Они нашли ее, пока она обрабатывала мозоли, которые получила, бегая по городу.

— Надеюсь, Рикард не пел песню всюду, — сказал Мило со стоном. — Но он точно будет ночью у Мины. Нужно просто поймать его там.

Хотя Камилла только потерла пятки и кивнула, Риса заметила боль и усталость на ее лице и быстро сказала:

— Нет, она устала. Я пойду.

— Я не устала, — возразила вяло Камилла.

— Риса, тебе опасно ходить в город, — предупредил Мило.

— Мне опасно и в комнате! — ответила она. — Ты сам сказал, что мне лучше быть с тобой.

Мило упрямился.

— Толио не выпустит тебя из казы после темноты.

В конце концов, Камилла придумала план нарядить Рису в форму стража. В темноте никто не станет приглядываться к двум стражам, покидающим казу для ужина после долгой смены. Камилла осталась в комнате Рисы с закрытой дверью, она могла в это время отмочить ноги в воде с солями.

Риса посмотрела на мерцающую воду, увидела там мокрую бумагу — страницы книг.

— Столько чар обучения потеряли, — она выудила страницу из канала, посмотрела на растекшиеся чернила. Теперь разобрать написанное не удавалось. — Ты когда-нибудь читал книгу Катарре?

Мило кивнул.

— Могло быть хуже. Могло быть как в Портелло или как…

Он не закончил, но она знала, что он думал. Или как могло быть с Казой Диветри. Она снова представила, как стекло взорвется на их острове. Мастерские, кухни, окна в доме — все это пронзит дерево, кости и плоть.

Мило молчал, и Риса сказала:

— Ты переживаешь, что Толио узнает, что мы делаем. Что у Камиллы будут проблемы, если нас поймают.

Мило дальше направлял гондолу по каналу.

— Нас не поймают. Это точно.

Бегущие шаги зазвучали на улицах сверху. Риса повернулась, насторожившись из-за шума. Топот утих вдали, она расслабилась. Мило так не переживал. Он замедлился у очередной развилки, стал поворачивать на восток.

— Я видел книгу Катарре. Про мечи. Книга была мамина, — вспомнил он. Риса снова представила его покойную маму, беловолосую, пухлую и добрую, давшую Мило книгу по созданию мечей, пока она расчесывала его светлые кудри. — Я не забыл ни страницы оттуда.

— В этом красота чар Катарре, — сказала Риса. — Была красота, — она не могла думать о потерях, это пугало ее. Она сменила тему. — Куда мы направляемся?

— О, тебе понравится у Мины, — Мило расслабился. — Это таверна для артистов. Мы едим там почти каждую ночь.

— Ты не ешь дома? — кроме редких ужинов в другой казе или дома Тридцати, Риса почти никогда не ела вне Казы Диветри. Она не была в таких местах.

Мило рассмеялся.

— У нас с Камиллой нет кухни, как у Диветри. И слуг. Хотя были, когда мы жили на Виа Диоро, — Риса удивленно охнула, и он быстро добавил. — Это не был большой дом! Просто комнаты над одним из магазинов. Но у нас был слуга. Это было до смерти мамы. Теперь мы едим только у Мины, — он пожал плечами. — Так проще.

Они плыли мимо центра города, каналы стали шире и ниже. Берега с высокими и мрачными знаниями у воды были с каменными лестницами, которые вели от дверей прямо в воду. В богатых районах Кассафорте дома строили с небольшими причалами, где семьи и слуги привязывали гондолы. Тут по бокам канала были длинные судна, столпившиеся у дверей. Они порой собирались до шести лодок. В тусклом свете фонаря гондолы Риса смотрела, как кто-то полз по гондолам, чтобы добраться до входа.