Дочь ведьмы

– Ну так вот, знай. Синий цвет означает защиту. Желтый цвет означает счастье. А красный – любовь.

– Откуда ты знаешь?

– У нас дома есть одна книга. – Лорен потирает ладонью угол скамейки, где красная кожа потрескалась и сквозь нее просвечивает желтая обивка. – Одна из моих любимых. Называется «Сила свечи: вдохновение, ритуал и магия».

– А что означают белые свечи? – спрашивает Анн-Мари.

– Не припомню.

– Сейчас узнаем! – Анн-Мари начинает энергично водить пальцами по экрану смартфона. – Белый цвет – это… А-а, вот! Психическое развитие. Чистота. Истина. Звучит неплохо, правда?

– Да. И что же означает первое из перечисленного?

– Не знаю…

– Послушай, прежде чем зажжешь свечу, надо прочитать один стишок.

Зачарованный огонь,
Озари мою ладонь.
Растопи, как снег, свечу,
Дай мне все, что я хочу.

Они наблюдают, как движутся три маленьких огонька.

– Духи света – раз, два, три…

Лорен затаила дыхание. Анн-Мари показывает на экран своего телефона, и они вместе произносят последнюю часть:

–...Будьте с нами до зари.

Лампы мерцают и гаснут, и в комнате становится темно. Лорен хватает Анн-Мари за руку, и обе пытаются разглядеть друг друга в угасающем пламени свечей.

– Такое иногда случается, – успокаивает Анн-Мари.

Перегорела лампочка. Теперь в комнате стало холодно и сыро, как будто они где-то под землей. Лорен вздыхает.

Внизу, в ярко освещенной кухне, ирландские волкодавы обнюхивают ноги девочек. Лорен не хочет гладить их чистыми руками. Собаки смотрят на нее снизу вверх, и одна из них пытается встать на задние лапы, почти касаясь носом ее носа.

– Роланд, сидеть! – командует Анн-Мари.

Некоторое время они молча едят. На столе миска с фруктами не первой свежести, пятна от пролитого вина, счета, штопор и садовая вилка…

– Анн-Мари.

– Да? – У Анн-Мари весь рот в зефире.

– Помнишь, ты просила рассказать, если девчонки в школе начнут меня донимать?

– А на этот раз что случилось?

– Ну, просто… я им не нравлюсь. Чувствую, они собираются сыграть со мной какую-нибудь злую шутку.

– Как можно кому-то не нравиться? Они, наверное, тебе просто завидуют.

Лорен отрицательно качает головой.

– Нет, это не так. Да и с чего бы вдруг?

– Потому что ты совсем другая, не такая, как они. – Анн-Мари обнимает Лорен одной рукой. – Ты классная, Лорен! Вот что, не заморачивайся. Скажи, чтобы шли куда подальше… и поцеловали тебя в задницу.

Лорен хихикает.

– Может, послушаем музыку? – предлагает Анн-Мари. – Что ты любишь?

– Гм. Мне нравится трек из «Холодного сердца»…

– Окей. Но у меня такого нет. – Она берет за ручку засаленный кухонный магнитофон, и они возвращаются к камину в холле.

Анн-Мари включает синтезаторную музыку, и Лорен, сидя на деревянном полу, покачивает руками в такт.

– Такое очень нравится моим родителям. Это ведь «Дюран Дюран», из восьмидесятых, – говорит Анн-Мари, насаживая на шампур еще одну зефирку.

Они снова подносят свечи к огню, чтобы осветить комнату. В камине потрескивает огонь. С шумом ломается толстая ветка…

– Анн-Мари? Знаешь, некоторые девочки последнее время часто шепчутся о чем-то. Они не хотят со мной дружить из-за мамы. Как ты думаешь, куда она подевалась?

Слова Лорен прозвучали словно гром среди ясного неба. Она видит, как Анн-Мари замирает и молча смотрит на нее, и продолжает:

– Я спрашивала об этом Кирсти, но та сказала, что мне лучше поговорить с папой. Но он не хочет об этом разговаривать.

Анн-Мари смотрит Лорен прямо в глаза.

– Да? – Она ободряюще кивает. И плотно сжимает губы.

Лорен видит, как шевелится ее язык, словно перебирая кусочки застрявшей между зубами еды. Или, может, она подбирает нужные слова?

Когда Анн-Мари вновь открывает рот, то говорит уже совсем как взрослая:

– Говорить об этом непросто. Дело в том, Лорен, что я ничего не знаю. – Она вздыхает, раздувая щеки. – Но мне бы очень хотелось узнать. Очень!

– Что ты хочешь этим сказать?

Она окидывает Лорен испытующим взглядом и закрывает глаза.

– Прости. Мне очень жаль, подруга. – Она снова обнимает Лорен за плечи. – Об этом трудно говорить. – Она немного отстраняется, оставляя руку на плече Лорен. – Мы не знаем, куда делась твоя мама. И никто не знает. Однажды она просто взяла и уехала. Когда ты еще была маленькой. Она никому не сказала, куда направляется.

– Но почему? – Лорен едва сдерживает слезы. Ей еще никогда так не хотелось стать взрослой…

– Почему. Вот именно – почему. Вот это меня и беспокоит. Ее внезапное исчезновение не имело никакого смысла. Диана говорила то же самое. Нам очень жаль, но мы просто не знаем, что с ней случилось. – Она наматывает прядь волос на палец. – Кристину я помню еще с тех пор, как ты была совсем крохотной. Я и сама была маленькой. Твоя мама… она была такая замечательная. И очень мне нравилась. Иногда она присматривала за мной. – Она вздыхает и сжимает плечо Лорен. – Она очень любила тебя, Лорен, не забывай об этом.

– А какой она была? Расскажи.