Дочь Волдеморта

Повисла пауза. В камине потрескивал огонь. Гермиона не отрывала взора от палочки на столе своего отца. Легендарная и непобедимая. Существующая в реальности.

Отполированная бузина переливалась в лучах зимнего солнца. Палочка внушала трепет.

— Портрет… Портрет Дамблдора завещал ее… тебе? — внезапно пересохшими губами спросила Гермиона через некоторое время.

— Нет, — отозвался Волдеморт, стоявший теперь против нее у стены. Это «нет» эхом осело в воздухе. Гермиона подняла глаза. — Он не мог, — продолжал ее отец. — Эта палочка больше не принадлежит Альбусу Дамблдору. Вспомни, ведь он был убит.

— Северус?! — подскочила Гермиона.

— Нет, — вновь усмехнулся Темный Лорд, не отрывая взгляда от ее глаз. — Но это была и моя первая мысль. Однако Северус не смог передать мне палочку во время обряда Дарения, который мы провели. Палочка ему не принадлежала.

— Не понимаю, — пробормотала Гермиона, — и… Постой… Почему ты рассказываешь это мне… сейчас?

Несколько зловещая улыбка Темного Лорда стала шире.

— Резонный вопрос, ты на верном пути, моя девочка. Дамблдор был обезоружен перед тем, как Северус послал в него смертельное проклятье. Он был обезоружен Драко Малфоем.

— Что?!

— Когда я это понял, — продолжал Волдеморт, — Драко Малфой был уже мертв. Его убила ты.

Сердце в груди Гермионы стукнуло с бешеной силой и остановилось. Дыхание замерло. Она расширенными глазами снова посмотрела на легендарную палочку Смерти, сверкающую на столе полуистертыми гранями кристалла турмалина.

— Но ты не была хозяйкой этой вещи в течение прошедших лет, — голосом, доносившимся будто откуда‑то издалека продолжал Волдеморт, а Гермиона не могла отвести взгляд от Бузинной палочки. — Несмотря на то, что Драко Малфой умер от заклинания Авада Кедавра пять с половиной лет назад, до того, как сегодня замкнулась временная петля, он был еще жив. Твое «я» в настоящем не владело силой Старшей палочки. Отныне — она твоя.

Словно пробитая электрическим током, Гермиона вздрогнула от слова «твоя», сказанного странным, зловещим голосом. Она вскинула взгляд от волшебной палочки на столе и успела заметить, как всего на один миг глаза Волдеморта блеснули нехорошим багрянцем, и он едва уловимо склонил голову. В углу пошевелилась, сверкнув вертикальными зрачками, огромная змея Нагайна.

Почти неосознанно Гермиона рывком схватила Старшую палочку со стола и быстро протянула Волдеморту древком вперед, скороговоркой произнося формулу магического Дарения:

— Ныне всю свою власть от небес и земли отдаю я тебе без борьбы и крови, да свершится сей дар и в первичной воде моя власть перейдет, как к владельцу, к тебе.

Волдеморт сделал несколько шагов вперед и взял из ее рук Бузинную палочку. Он не отрывал взгляда от ее глаз, когда произносил слова, завершающие обряд:

— Принимаю твой дар без огня и борьбы, да скрепят его силы небес и земли, — уверенно проговорил маг.

Гермиона разжала пальцы. Волдеморт отступил, со странным выражением лица разглядывая Старшую палочку в своих руках.

— Ты даже не захотела ее опробовать? — ласково спросил он, не поднимая взор от гладкой поверхности волшебного дерева.

— Ни к чему, — нервно сказала Гермиона. — Пусть это будет мой подарок к твоему грядущему дню рождения.

Нагайна в углу кабинета снова блеснула ледяным взглядом.

— Ступай, — всё еще не отрывая глаз от Бузинной палочки, произнес Волдеморт.

Почти бегом вылетая из его кабинета, Гермиона почувствовала, как холодный воздух продувает насквозь промокшую от пота мантию.

Глава XXII: Портретный театр имени Джэнн

Предрождественское театральное представление — одна из традиций гимназии Даркпаверхаус. Но ее театр более чем необычен.

Это театр портретов.

Четыре раза в год живые изображения из Даркпаверхауса устраивают спектакль для волшебников: в первые выходные сентября, накануне Рождественских и Пасхальных каникул и после завершения летних экзаменов. Эту традицию Лорд Волдеморт заложил в первый учебный год после смерти Джинни, придумавшей и передавшей ему эту необычную идею, воодушевленно поддержанную обитателями многочисленных картин.

Всё то лето портреты гимназии репетировали премьерный спектакль, магическую пьесу «Сорок четвертая ведьма», и с успехом представили ее восторженной публике. С тех пор спектакли в портретном театре имени Джэнн стали обязательной традицией Даркпаверхауса.

В это Рождество гимназийские портреты ставили пьесу «Маленькая Лулу» — трогательную историю о ведьме, лишившейся магических сил и попавшей в маггловскую деревню.

Гермиона сидела за одним из полукруглых столов Трапезной, ближайшем к огромному, занимающему полстены холсту, специально нарисованному и используемому в качестве сцены. Его вывешивали в Трапезной в дни спектаклей.

Декорации «труппа» самостоятельно приносила из многочисленных картин, а в случае необходимости нужное рисовалось заранее.