Дочь Волдеморта

Урок легилименции у Стеклянных Горгулий Гермиона перенесла, Женевьев отослала сову с извинениями и отменила на этой неделе их занятия. Етту спешно собрала и отправила погостить к Грэйнджерам, устроив мадам Рэйджисон внеочередной уикенд.

Названая мать стала дуться, что сама Гермиона наотрез отказалась оставаться даже на день.

С тех пор, как соседка и лучшая подруга Стэфани Томпсон съехала, отбыв с сыном за границу, откуда не находила времени ни писать, ни звонить, миссис Грэйнджер сильно скучала. Дела в стоматологической клинике шли дурно, клиентов почти не было. Дома — идеально чисто и очень пусто. Дочь навещает так редко…

Сейчас Эльза с воодушевлением восприняла приезд любимой внучки, но на Гермиону всё равно обиделась. Вот уж выискалась леди: на родную мать времени нет! Потом вспомнила, что у ее дочери есть другая мать, действительно родная, и загрустила вовсе.

Но Етта быстро расшевелила приунывшую бабушку, так что они начали вместе месить тесто для черничного пирога еще до того, как Гермиона трансгрессировала обратно в поместье.

Мадам Малфой очень волновалась.

Не настал ли момент разомкнуть последний раскаленный обруч? Захватить в плен, обезвредить и усмирить Гарри Поттера, наконец‑то сполна отомстить ему за Джинни и Генриетту?

Письмо Фреду с настойчивым требованием явиться сей же час прямо к ней в дом, потому что появились чрезвычайно важные сведенья, и адресом нужной каминной решетки исчезло минуту назад.

Гермиона стояла у окна в дальней малой гостиной и с высоты второго этажа наблюдала за тем, как посреди сада в предвечерних сумерках домовики Оз и Формоз воюют с разросшейся милонской фиалкой, заполонившей целую аллею огромными волшебными цветами, грозящими разрастись до размеров хэллоуинских тыкв.

В камине полыхнуло пламя. Хмурый Фред Уизли неловко выбрался из огня.

— В чем дело? — почти зло спросил он, отряхиваясь от пепла. — За каким чертом ты заставила меня явиться в этот дом?!

— Фред, — решительно начала Гермиона, с бешено бьющимся сердцем поднимая с подоконника наполненный до краев бокал, и концентрируя в себе магическую силу, которая потребуется для нападения, — я сейчас сделаю очень странную вещь, но тут же всё объясню тебе, — собираясь с духом, произнесла она, всё еще стоя к нему спиной. Затем глубоко вдохнула, стиснула волшебную палочку и, резко повернувшись, с размаху плеснула в лицо ничего не подозревающего волшебника «Гибелью воров».

Фред ойкнул и отпрянул. Судорожно сжимая палочку, леди Малфой наблюдала за тем, как по его ошарашенному веснушчатому лицу, не производя никаких изменений, стекает зачарованная вода.

— Прости, — упавшим, растерянным и виноватым голосом выдавила Гермиона, заранее решившая, в случае новой ошибки, всё чистосердечно рассказать, невзирая на категоричность суждений своего коллеги. — Я сейчас всё объясню!

— Да уж, постарайся! — рявкнул тот.

Она протянула ему полотенце и, начиная убирать палочку, добавила, когда Фред, всё еще ошеломленный, стал вытирать лицо:

— У тебя что‑то на лбу. Понимаешь, — Гермиона с трудом засунула палочку в непослушный карман, — прости, Фред, я…

Она подняла взгляд и охнула. Но не успела ничего сделать до того, как рыжеволосый Фред Уизли с лицом Гарри Поттера вскинул даже не волшебную палочку, а просто бледную ладонь — и она потеряла сознание.

* * *

Гермиона очнулась. Кажется, прошло довольно много времени — за окнами царила густая ночная тьма.

Она стояла на ногах, прикрученная магическими путами к сотворенному посреди гостиной широкому деревянному столбу. Оковы не давали ни трансгрессировать, ни дотянуться до Черной Метки.

Высокий и худой противник ее уже утрачивал очертания Фреда Уизли — наверное, давно не хлебал Оборотного зелья. Теперь Гермиона вспомнила никелированную флягу, к которой ее мрачный коллега так часто прикладывался — она считала, что там огневиски, следствие безысходности и внутреннего опустошения.

— Что ты сделал с Фредом?! — зло спросила леди Малфой, как только пришла в себя.

Гарри поднял правую руку, демонстрируя серебряный перстень с черным агатом. Страшная догадка, подающая слова Амаранты в совершенно ином свете, мелькнула в голове Гермионы.

— Трансфигурировал, — безэмоционально подтвердил ужасное предположение Гарри. — Приходится расколдовывать его совсем ненадолго, чтобы изменения не закрепились в исходном материале, — любезно разъяснил он, и Гермиону передернуло от подобной аттестации живого человека и старого товарища. — Волосы ращу специальным зельем, — продолжал Гарри и вдруг резко спросил: — Кому известно о том, что ты собиралась сделать? Вообще о том, что зовешь меня в этот дом, и о твоем плане? Кто может узнать о нем?

— Амаранта и Тэо, — против воли хозяйки сообщил тут же ее язык. — От них, возможно, это знают Чарли Уизли и Дэмьен д’Эмлес. Люциусу я сказала, что мне нужно серьезно поговорить с Фредом Уизли и именно здесь, когда просила его уйти куда‑нибудь. Тварь! — визгливо закончила она. — Ты напоил меня Сывороткой Правды!!!