Дочь врага для Темного (СИ)

Прощание вещь тяжелая, но Никита запретил себя обнять. Словно боялся, что сорвется сам. Это было видно по бегающим глазам. Мои губы дрожали, но все, что удалось сделать, это сжать ладонь брата, переплетя пальцы. На мгновение. После чего он отпустил меня, дождался, пока я скроюсь за рампой.

Я взлетала со слезами на глазах.

Я летела в Нью-Йорк со слезами на глазах.

Не спала всю дорогу и только в середине полета вырубилась от переизбытка информации, поступавшей в мой мозг.

Я жила теперь иначе. Вставала каждое утро и терпеливо готовила завтрак. Через попытки вывернуть все содержимое желудка еще до того, как первый кусок пищи попадал в рот.

Я заставляла себя спать. Даже когда глаза не хотели закрываться.

Я заставляла себя жить.

И помнила главное: сейчас сделать было ничего нельзя. Только ждать.

Но самое худшее, это, безусловно, когда нужно именно ждать и не можешь ничего сделать. От этого можно сойти с ума.

42

РАШИДОВ

1 МЕСЯЦ СПУСТЯ

Прокрутил в руках зажигалку и откинулся на сидении автомобиля. Мы мчали в сторону очередного подставного дома Николина. Тварь, уворачивался, как только мог вместе с Макарским, но если последнего мы прихлопнули за считанные дни после моего освобождения, то Николин как в воду канул. Я перелопатил полстраны, поднял на уши всех. Моя власть укрепилась во всех возможных ответвлениях, но эту крысу я найти не мог.

Даже с Макарским было проще, как оказалось, неродной сын помог. И пусть меня выворачивало наизнанку от осознания того, что он питает к Наде, и что все могло бы для меня закончиться иначе, будь он законченным мудаком, я помощь принял, наступив себе на глотку.

Разумеется, я подключил бы Мора, но у него сейчас у самого головняк был, о котором он мне в двух словах обрисовал, так что трогать человека было бы верхом эгоизма.

— Что будет, если ты его найдешь? То же, что и с Маком? — Федя размеренно потягивал коньяк.

Да, я изощренно выбивал из него дурь. Он уже даже не кричал и не плакал, лишь лежал и сдавленно дышал через раз.

Другими словами, планомерно мстил за свою девочку. Каждый удар приносил облегчение.

— Когда.

Я не допускал возможности другого исхода.

— Хах, не придирайся к словам. Когда найдешь, будешь измываться так же, как и над Макарским?

— Я не делал ничего из того, чего бы он не заслужил, — зажал в руках тлеющую сигарету, вдыхая едкий дым.

Беглых рассказов Никиты хватило для того, чтобы вся картина сложилась целиком. Я быстро замял дело, по которому парня хотели прикрыть. Насильников надо ликвидировать, только так проблема может решиться до конца. Остальные пути — для слабаков. Так что я пожал Макарскому-младшему руку за все, что он сделал для нее, пообещал содействие в решении любых проблем.

Неожиданно в лице малознакомого человека я нашел союзника.

Машина остановилась на опушке, вдали и правда виднелся дом. Это последний пункт в перечне возможных точек отсидки Николина. Группа захвата, которую мне предоставили определённые люди, не довольные режимом Макарского, и которым я четко дал понять, последний их больше не потревожит, рассредоточилась по периметру. Я вышел из машины, перезаряжая пистолет. Все складывалось удачно.

Раз уж дал ему все, я же это все и отберу. Луна освещала нам путь. В ушах шумело, пульс набатом стучал в висках. Ничто не давало мне сомневаться в своих действиях.

Никакой пощады не будет.

Взрыв раздался внезапно и оглушительно громко. В дом ворвались вооруженные молодчики, а я прошел следом за ними. Сквозь дым и свисающие деревянные обломки дома виднелась дрожащая фигура некогда важного мне человека.

Глаза в глаза. В памяти вспыхивали отрывки былой жизни. Детство, молодость, зрелость. Мы же с ним один хлеб жрали. Моя мать его, по сути, от смерти спасла, когда голод был везде и криминал главенствовал вместо закона.

«Ты же мне как брат, Арслан. Все решим». Смеялся Николин, когда нас по малолетке упрятали за решетку.

«Они поплатятся за то, что совершили, Темный. Всех порежем на куски за твою семью». После взрыва машины с моими родными мы тогда сидели на улице под проливным летним дождем и хлестали водку. Лучшей поддержки было не найти.

«Мы поднялись высокого, друг, сейчас главное не упасть». После очередного успешного проекта, чокаясь, говорил он мне всегда.

— Поднимаясь высоко, случается и падать, да, друг? — выкинул дотлевшую сигарету на пол. Смотреть на Николина не хотелось больше.

— Я думаю, что заслужил быстрой смерти, — даже сейчас он пытался быть главным.

— Ты так думаешь? Похвально, что ты все еще можешь думать, — положил пистолет на стол, усаживаясь в черное кресло.