Доченька. Там, на неведомых дорожках

Второй раз я тонула там, где нормальному человеку было по пояс. Теперь же, после реанимации, я сидела в хижине, укутанная в махровую простыню и тряслась, как осиновый лист. Горячий чай не помогал. Зубы стучали о край стакана, руки дрожали, в животе булькало. Мне казалось, что я наелась водорослей вместе с крохотными обитателями лагуны, и теперь маленькие рыбки веселятся в моём желудке, как в аквариуме.

Обиженный Лесик привалился к стене, растирая покрасневшую скулу. Меня начинала бесить манера отца распускать руки, не разобравшись в ситуации. Фил чувствовал себя неловко. И только Макар улыбался в седую бороду.

─ Тебе заняться нечем, коллега? Молодёжь, она как-нибудь сама во всём разберётся.

Отец пожал плечами, мол, хотел, как лучше, а получилось, как всегда.

─ Ладно. Сейчас катер прибудет, Филипп. На Кох Дамлонг мы домчимся часа за два.

─ Там и переночуем?

Не знаю почему, но отец подозрительно уставился на Лёшку, словно ночную прогулку придумал он.

─ Нет. ─ Макар похлопал Фила по плечу. ─ Остров необитаем. Это часть национального парка, охраняемая государством. Так что местная фауна там кишмя кишит.

Меня передёрнуло. Я уже имела честь познакомиться и с термитами-убийцами, и микроскопическим скорпионом, дарующим смерть, и с детёнышем щитомордника. И это, заметьте, на туристическом острове.

─ Не дрейфь, друг. ─ Наш хозяин весело подмигнул. ─ Не змеек стоит опасаться в местных джунглях.

─ А чего? ─ я проглотила комок в горле.

Макар обернулся.

─ Мин, оставшихся со времён войны, милая барышня. Поэтому ходите только по изведанным дорожкам.

В моей голове что-то щёлкнуло. Это было, как знак свыше. Ведь последние годы я только и делала, что ходила по неведомым дорожкам, по минному полю, избегая широких жизненных трасс и магистралей. И к чему меня это привело?

Шум приближавшегося катера известил, что пора прощаться.

Старшая половина обитателей хижины покидала нас практически на всю ночь. Когда судно на воздушных крыльях исчезло из поля зрения, я провела рукой по неровно остриженным волосам и тяжело вздохнула. Вот почему всё, чего бы я ни пожелала, сбывалось, но совершенно не так, как мне бы этого хотелось? Взять Мамонтова, к примеру.

Лесик всё так же подпирал стенку и не проявлял ко мне ни малейшего интереса.

─ Спать собираешься? Или боишься, что хижина рухнет?

Мой друг пересел в кресло и уставился на океан.

─ Ты, Машка, прости меня. Сам не знаю, что со мной творится. Хорошо, мы с тобой не того, ну там, не этого. Ну, ты поняла.

Естественно, я поняла. Шмыгнув носом, поплелась за перегородку, где стояла моя кровать. А чего я себе надумала? Вообразила красавицей писаной? Обычная среднестатистическая мышь, страшненькая, худенькая, никому не интересная. Просто у моего друга какое-то время зудело в штанах. И ему было решительно всё равно, кого того… этого…

Прокрутив в голове последнее предложение, пришла в ужас. Кошмар какой-то! Кажется, я умею говорить на языке мужчин!

Я улеглась на кровать и повернулась к стенке. Одинокая слезинка выкатилась из глаза и застряла на обветренной щеке.

Матрас подо мной провалился. Я почувствовала, что Лесик уселся рядом.

─ Маш! Ты чего? ─ тёплая ладонь легла на моё плечо.

Незаметно смахнув влагу, я продолжала молчать. Елисей убрал руку.

─ Ты мой друг. Ты стала для меня очень близким и дорогим человеком. Меня восхищают твои поступки.

Ага. Друг. Вот мы всё и выяснили.

Лесик помедлил.

─ К тому же ты очень красивая девушка, просто совершенная. Я видел, как парни смотрели на тебя. А я? Что могу дать тебе я? У меня бесконечные командировки. Я даже не знаю, вернусь ли живым с очередного задания. Я не имею права жениться. А просто потрахаться с тобой совесть не позволяет.

Немного повернув голову, я надеялась услышать ещё раз, какая я красивая. Прочая чушь типа «вернусь ли живым», «не имею права жениться» меня не интересовала. Лет пять назад мама беседовала с тётей Любой. Женщина сетовала, что Лесик не видит себя на гражданке. И вот тогда моя мудрая мать сказала то, что застряло в моём подсознании.

─ Не печалься, подруга. Однажды твой сын влюбится, обзаведётся детьми. И именно семья заставит его пустить корни там, где он пожелает. Ведь дерево без корней так, полено для истопки печи. Елисею нужен якорь.

В тот момент я стояла в дверях и молилась, чтобы этим якорем оказалась я.

─ Маш, ты спишь?

Я покачала головой.

─ Тогда чего затихла?

Приподнявшись на локтях, я пристально посмотрела в яркие зелёные глаза. Что я пыталась прочитать в них? То, что нельзя передать словами? То, что сидит глубоко в сердце и боится вырваться наружу? То, что предначертано нам свыше?

На миг мне показалось, что и Лёшка пытается просканировать мои мысли.

Моя рука легла на тёплую ладонь Елисея, и я тут же почувствовала, как миллионы крошечных электрических разрядов побежали вверх, пронзили сердце и затуманили рассудок. Я закрыла глаза и ощутила, как к моим губам прикоснулись твёрдые мужские губы, лишая последних сомнений.