Дочери Ганга

Молодая женщина тоже бежала. Каким-то чудом ей удалось вырваться из рук поджидавших ее мужчин. Они спросили, как ее зовут и чья она жена, а потом принялись рвать на ней сари и снимать с рук золотые браслеты. Они не скрывали своих дальнейших намерений. Сказали, что изнасилуют ее, задушат, а тело бросят в Ганг.

Еще день назад душа Соны сияла, как синий купол неба над головой, а сейчас погрузилась в глубокий беспросветный ужас.

Здесь река была не скованной гхатами, как в Варанаси, а бурной, свободной. Мутную воду окружали густые заросли колючего кустарника. Сердце Соны больно колотилось в груди. Молодая женщина слышала приближавшееся к ней тяжелое дыхание и почти физически ощущала, как чужие пальцы смыкаются на ее горле.

На вскипающей взбаламученной воде болталась еле-еле привязанная лодка. В глубине глаз Соны блеснула искра надежды. Лучше погибнуть в реке, чем достаться насильникам!

Она принялась отвязывать суденышко. Преследователи приближались. Когда молодая женщина уже влезла в лодку и оттолкнулась веслом, раздался крик:

– Сона!

По берегу мчался Арун. В его руках была длинная палка, и он со всего маху огрел ею ближайшего мужчину. Все четверо мигом обернулись навстречу неожиданному противнику. Гнев и отчаяние придали Аруну сил, и сперва незнакомцы не могли с ним справиться. Он отбивал их удары и словно бешеный наносил свои.

Тем временем лодку с Соной относило от берега. Течение было бурным, и молодая женщина не могла с ним справиться. Легкое суденышко металось из стороны в сторону. Вокруг быстро темнело, а река бежала вперед, вздувалась и захлестывала волнами. Ветер сорвал с головы молодой женщины дупатту, и та, промелькнув яркой полосой, исчезла в воде. Сона сложила руки в молитвенном жесте:

– Милосердная Ганга, пощади!

Тучи все ниже сползали к реке. Сона смотрела на клокочущую воду расширенными от страха глазами. Она силилась стряхнуть с себя чудовищное оцепенение, но у нее ничего не получалось. Порой над головой сверкала молния и оглушительно рокотал гром. Казалось, стихия хлещет жестокими плетьми. Молодая женщина знала, что одолеть Ганг не легче, чем перебороть судьбу. Оставалось уповать на милость богов.

Между тем на берегу один из мужчин обрушил на голову Аруна беспощадный удар, и юноша рухнул наземь.

– Что делать с этим парнем?

– О парне она ничего не говорила. Оставим его здесь. Он свое получил.

– А девчонка?

– Она все равно утонет. Скажем, что выполнили работу, как и велела англичанка.

С трудом дождавшись мужа, взволнованная Хема рассказала о том, что с Аруном и Соной случилось что-то плохое. Несмотря на грозу, Чару пошел к Бернем-сахибу. Восстановив цепочку событий, мужчины поспешили на берег, где нашли лежащего без сознания Аруна.

Бернем-сахиб позвал к нему знакомого белого доктора.

– Он будет жить, – сказал врач. – Но положение серьезное. У него сотрясение мозга. Он должен лежать. Успокойте его, ему нельзя волноваться.

Это оказалось непросто. Очнувшись, Арун без конца спрашивал про Сону и порывался ее искать.

– Подожди, – уговаривал Бернем-сахиб. – Она найдется.

– Она села в лодку, и ее унесло течением!

– Но почему и как это произошло?

– Во всем виноват я один! – простонал Арун.

– Ты? Ты знаешь, кто это сделал? Ему было нечего терять, и он ответил:

– Да. Та англичанка, что приходила в школу. Флора Клайв. Она наняла людей, чтобы они надругались над Соной, а потом убили ее.

– Но ведь она приехала по моей просьбе, чтобы оказать помощь школе!

– Она не знала, что найдет здесь меня. Это стало для нее полной неожиданностью, – мрачно усмехнулся Арун. – Но она быстро сообразила, что нужно делать.

– Ты что, был знаком с ней раньше? Это та самая дама, что дала тебе воспитание?

– Да, только я сказал не всю правду. На протяжении нескольких лет, еще до женитьбы на Соне, я был любовником Флоры.

– Любовником?! Да ты годишься ей не то что в сыновья, а чуть ли не во внуки!

– Мне очень стыдно, но это правда. Я жил на ее содержании, а взамен оказывал ей интимные услуги. Первый раз я сделал это то ли из страха, то ли… не знаю почему. Воле этой женщины было трудно противиться. К тому же она пристрастила меня к опиуму. Влюбившись в Сону, я просил Флору дать мне свободу, но она присосалась ко мне, как пиявка.

Рассказ Аруна потряс Бернем-сахиба. Он долго не мог ничего сказать, а потом, то ли в качестве утешения, то ли взаимного откровения, рассказал свою историю.