Дочери лорда Окбурна

– Я никогда никому не причиняла никакого зла, – начала мистрис Гульд и поэтому мне, бедной вдове, без всякой поддержки с чьей-либо стороны, иметь дело с судом – большое горе.

– Хорошо, хорошо! Скажите теперь, который вам год?

– Который мне год? – Повторила мистрис Гульд. Разве это так важно?

– Да это необходимо, и вы должны отвечать на все вопросы, которые я вам задаю. Который вам год?

– Мне 42 года, – едва слышно ответила она.

– Пишите: 42 года!.. Надеюсь, впрочем, что вы сказали правду, – добавил он, оборачиваясь лицом к свидетельнице, – не забудьте только, что вы на суде, и что ваши показания придется подтвердить под присягою.

Мистрис Гульд, услыхав это, заплакала, совсем упав духом.

– Который вам год? – Снова спросил следователь.

– Разве я непременно должна назвать мой возраст?

– Без всякого сомнения. Теперь, сударыня, я спрашиваю вас в последний раз. Время мне слишком дорого, чтобы терять его по пустякам. Который вам год?

– Мне только 56 лет, – сказала вдова сквозь слезы.

– Потрудитесь зачеркнуть 42 и написать 56, - сказал следователь, обращаясь к писарю. – Что знаете вы насчет молодой дамы, которая у вас квартировала?

– Я знаю только то, что на пальце у нее было надето золотое кольцо, а это служило доказательством того, что она замужем, – отвечала она (отвечать не на вопрос было всегдашней манерой мистрис Гульд).

– А не знаете ли вы, откуда она приехала? Зачем приехала? Есть ли здесь у нее какая либо родня?

– Она наняла у меня квартиру по рекомендации мистрис Файч, которая мне передавала, что муж мистрис Крав путешествует.

– А где именно он путешествует, об этом она вам не говорила?

– Нет, сударь, больше ничего сказать вам я не могу. Это все, что я знаю про ее мужа.

– Долго ли она должна была прожить у вас?

– Срока своего пребывания в Венок-Сюд она не назначала, но сообщила мне, что пробудет у меня в доме до рождения ребенка, которого ожидала не ранее мая месяца; просила между прочим, назвать докторов Венок-Сюда; я отрекомендовала ей братьев Грей, как моих соседей и как лучших врачей города, но она почему-то хотела пригласить мистера Карлтона.

– А почему хотела она непременно пригласить мистера Карлтона?

– Потому что, как она мне сказала, ее друзья советовали ей обратиться к нему. Затем она ему написала пригласительное письмо, которое было тотчас же послано. Но доктора дома не нашли, и когда ей это объявили, высказала неудовольствие.

– Высказала неудовольствие, – повторил следователь.

– Да, ей не хотелось лечиться у двух докторов, да она и не могла платить двум одновременно, но мы ее разубедили, объяснив, что если она пригласит до приезда Карлтона, мистера Грея, то будет платить одному только доктору, именно Грею. Услышав это, она попросила послать за одним из братьев Грей, так как она почувствовала себя не совсем хорошо. Затем у нее родился ребенок, который был принят доктором. И она осталась весьма довольна Греем. Она его не пригласила раньше по всей вероятности из-за денег.

– А почему вы знаете, что деньги были причиной.

– Потому что после ее смерти, полиция обыскав и осмотрев все ее вещи, нашла всего только 19 шиллингов и 6 пенсов. Но чем бы она заплатила мне, доктору, сиделке, за обеды и ужины сиделки, которая истребляла их довольно охотно. – Когда яд был влит в лекарство, – до того, когда его принесли или это произошло у вас в доме?

– Не думаете ли вы, что я совершила это преступление? – Спросила она, удивленная таким вопросом.

– Я по необходимости спрашиваю вас, не подозреваете ли вы кого-либо?

– Никто из нас не способен на такую вещь. Когда микстура была принесена от Греев, я передала ее больной и в доме, кроме нас двух и мистера Карлтона, никого не было, хотя Карлтон и обвинил нас в том, что мы спрятали какого-то мужчину с баками, но это было напрасно.

– Когда это? – Спросил следователь, вслушиваясь внимательнее в рассказ свидетельницы.

– Это было в день смерти мистрис Крав. Услыхав, что Карлтон сходит по лестнице, я вышла ему навстречу со свечой в руках, чтобы проводить его на улицу. «Разве у вас есть в доме кто-либо из мужчин?» – Спросил он, увидев меня. – Кто-либо из мужчин? – Спросила я его. – Какой мужчина? – «Мне показался спрятавшийся мужчина с черными баками». – Нет, у нас в доме, кроме нас двух никого нет, – отвечала я ему. – «Следовательно, это мне показалось, я сказал вам это, чтобы предупредить вас», – добавил он, и простившись со мною, вышел на улицу.

Весь этот рассказ поразил следователя. Допрос продолжался, но спрашивалось только о том, что уже известно. Мистрис Гульд вскоре была отпущена и мистер Карлтон снова вызван, но его не оказалось. Тогда за ним был послан полицейский, который нашел его дома и попросил сейчас же явиться к следователю.

– Зачем я опять нужен? – Спросил Карлтон.

– Не могу знать, мистер.

С этими словами они вместе отправились в зал следствия.

– Я предполагал, что вы знаете мистер Карлтон, – обратился следователь к входившему Карлтону, – что свидетели не имеют права выходить из зала до окончания следствия. Случается так, что одно показание вызывает вопросы к другим.