Дочки-матери

– Но почему этот мстящий призрак появился именно сейчас? И почему их два? Один – Лилия, а второй – этот Витенька? Но если Лилия мстит матери за свою смерть, убивая тех, кто появился после нее, то он-то за что?

– Он связан с Лилией ритуалом, проведенным на их могиле, – пояснил Никита. – Не знаю, кто и по какой причине решил извести на корню семейство Ветровых, но именно для этого он провел ритуал. Лилия пробудилась не сама. Она мирно лежала в земле больше шестидесяти лет и продолжала бы покоиться и дальше, если бы не ритуал. К сожалению, каждый год матери убивают своих новорожденных детей, но далеко не все они принимаются мстить.

– Но кто и для чего мог это сделать? – спросил Лосев.

У Никиты были кое-какие предположения по этому поводу, но он предпочел пока придержать их.

– Это сейчас не столь важно. Сейчас нужно понять, как остановить призраков. Как не дать им довести дело до конца и как спасти Арину и Веронику.

– И у тебя уже есть какие-то мысли на этот счет? – с надеждой спросила Лера.

– Мне нужно немного подумать. До утра хотя бы. Кажется, Витенька Сафронов пытается помочь нам, дать подсказки, для того и подбросил свой крестик Яне, но мне не хотелось бы внушать вам ложную надежду, если я вдруг ошибаюсь. Да и как использовать его, чтобы остановить Лилию, я пока не понимаю, поэтому нужно подумать.

На этом короткое совещание было решено заканчивать. Никита вышел проводить гостей до калитки, а когда вернулся, Яна по-прежнему сидела в старом продавленном кресле, обхватив себя руками. Едва только он вошел, она подняла на него взгляд, но не сделала и попытки встать. Еще до того, как Яна что-то сказала, Никита уже понял, что думали они об одном и том же.

– Это ведь из-за меня, да? – спросила она.

– О чем ты? – не слишком правдоподобно изобразил удивление Никита.

– Ты ведь думаешь так же. За последние полгода это уже третий раз, когда мы сталкиваемся с чем-то сверхъестественным. А ведь мы не работаем в какой-то конторе, которая занимается подобными делами. И даже не живем в многомиллионной Москве, где наверняка каждый день что-то случается. Но тем не менее это уже третий раз. И после первых двух мне так или иначе намекали, что я непосредственно со всем связана. Мне прислали сначала торт, потом мешочек для хранения украшений. Я почти не сомневаюсь в том, что, если мы справимся с этим делом, я снова получу какой-то подарок. Я не знаю, какое отношение ко всему этому имею, что я сделала неправильно, кому перешла дорогу, но ведь это так! И ты тоже об этом думаешь!

Должно быть, Яна сама не замечала, как повышает голос и срывается на крик. Никита подошел к ней ближе, сел рядом во второе кресло и накрыл ее ладонь своей.

– Да, ты права, – честно ответил он. – Я думаю так же. И судя по всему, вся эта… игра была затеяна уже давно, ведь ритуал на кладбище был проведен почти год назад, задолго до того, как ты впервые напросилась на расследование. Кто-то готовил все это заранее. Не знаю, для тебя или кого-то, кто окажется рядом, просто оказалась ты. Но мы во всем разберемся. Я не оставлю тебя один на один с этим. Я ведь уже обещал и готов повторить свое обещание снова.

Яна смутилась под его взглядом, покраснела, но своего взгляда не отвела. Наверное, честность Никиты успокоила ее. Он не стал ничего отрицать и делать вид, что она неправа. Вот только как защитить ее, не имел понятия, но Яне об этом знать необязательно. По крайней мере, с планом держаться от нее подальше, похоже, придется повременить. Нет у него морального права сейчас отстраняться.

Яна будто почувствовала и это. Потому что ничем другим Никита не мог объяснить того, что она внезапно сказала:

– Поцелуй меня.

В первое мгновение ему показалось, что он ослышался. Не могла она просить об этом на самом деле. Только не та Яна, которая еще недавно смущалась, называя его коротким именем; Яна, не выказывавшая до этого дня никакого интереса к нему; Яна, встречающаяся с другим. И тем не менее она сверлила его взглядом прозрачно-голубых глаз, и ему нужно было что-то ответить. Ставить ее в неловкое положение не хотелось. По крайней мере, за такой формулировкой можно было спрятать собственные угрызения совести за то, что он выполнил ее просьбу.

В прошлый раз, когда Никита поцеловал ее, Яна не ответила. Тогда он не дал ей времени, не стал проверять ее реакцию и потому сейчас в глубине души ожидал, что она оттолкнет его, скажет, что просто пошутила, что Никита неправильно ее понял и ничего такого она в виду не имела.

Но Яна не оттолкнула. Напротив, она прильнула к нему, насколько это позволяли кресла, в которых они сидели, перевернула руку, переплетая их пальцы, и доверчиво раскрыла губы в ответ.

Едва слышный голос где-то глубоко внутри велел Никите остановиться, но он не слушал его. Будто со стороны следил за тем, как пальцы второй руки скользят по нежной девичьей щеке, очерчивают линию подбородка, спускаются вниз, на мгновение задерживаясь у бешено пульсирующей жилки на тонкой шее, останавливаются на ключице, не решаясь продолжить путь.