Додинастический Египет. Лодка у истоков цивилизации

Подобные взгляды получили категорическую отповедь виднейших египтологов. Например, сэр Элаи Гардинер не допускал решительно никакой организующей интервенции в дофараоновский Египет и, тем более, чужеродного источника «в высшей степени самобытной» древнеегипетской цивилизации [209]. Один из основателей русской египтологической школы Б. А. Тураев в начале прошлого столетия писал: «Новейшие раскопки… доказали, что перед нами не какая-то неизвестная доисторическая раса, а уже прямые предки классических египтян, что не было резкого перелома в культуре, объясняемого появлением другого этнографического элемента» [54].

Согласно сравнительным демографическим реконструкциям, численность населения нильской долины в конце додинастики достигала 600 тыс. [398] или даже переваливала за 800 тыс. [129] человек. Как бы ни были грубы эти прикидки, соотнесу их для полноты картины с «сенсационными» фантазиями Рола на тему оккупантов из-за Красного моря: «К берегу приближается флотилия из доброй дюжины кораблей… Они стремились ни больше ни меньше как завоевать долину Нила и основать в ней поселение, чтобы взять под свой контроль богатые природные ресурсы здешних мест… Воинов среди них более четырехсот плюс еще слуги, женщины и дети» [46]. Заявить, что «орда» в несколько сотен мигрантов, обремененных семьями, сумела подчинить Долину и завладеть ее ресурсами, куда абсурднее, чем признать реальность насильственного пленения правителем 0-й династии Хором-«Нармером» 120 тысяч жителей Дельты с их почти двухмиллионным поголовьем скота [37]. По здравому рассуждению, неопровержимых доказательств победоносного вторжения на Нил развитого племени заморских «цивилизаторов», как и надежных археологических указаний, когда оно случилось, нет. Нож «из Гебель ал-Арака» с датировкой «Нагада IIIb» [474], а в действительности непонятного происхождения и возраста, не приходится предъявлять в качестве «штандарта» или удостоверения именно «последователей Хора» – «культурной аристократии», создавшей государство фараонов и распространившей свою власть на весь Египет [189]. Иераконпольская «вождеская» «гробница 100», которую сравнивали с богатыми захоронениями «племенной знати» на обособленном «кладбище Т» в Нагаде [275], служила бы доводом в пользу герзейского нашествия [91], не перечь тому сама ее роспись, демонстрирующая единственную «завоевательскую» «полупрямоугольную» ладью с высоко задранным крючковатым носом-форштевнем в тесном окружении пяти «типично египетских» «серповидных» (рис. 22). Наконец, «азиатские» нововведения, такие как цилиндрические печати, нишевые фасады зданий и т. и., вполне могли быть следствием мирного импорта («диффузии») в пересеченный континентальными торговыми путями Египет творческих идей, технологий и ремесел [ср. 429]. Если все же упорствовать во мнении, что первоэлементы древнеегипетского государственного строя были завезены передовой «династической расой», то останется еще выяснить, сколько ее поколений понадобилось для обеспечения непрерывности этой эстафеты в продолжение герзейско-семайнского полутысячелетия, и от какой ветви вели родословную архаические правители с их «генеалогическими» преемниками – фараонами Старого царства.

Радикальное средство разрешения вопросов возникновения цивилизации древнего Египта некоторые ученые искали в физико-антропологических данных. Так, по информации Гардинера, человеческие кости из Кау ал-Кебир в географическом очаге культуры Бадари юго-восточнее Асиута свидетельствуют, что здешние обитатели в «расовом» отношении едва ли сильно изменились с неолита до наступления фараоновской эпохи [209; ср. 424; 427]. «Доисторическая культура…не исчезла во время династий, а местами существовала до конца Древнего царства. Краниологические исследования результатов раскопок… наилучшим образом подтвердили эти выводы, доказав, что “династические” египтяне – прямые потомки “додинастических” и не обнаруживают никакой примеси посторонней расы» [54]. Это подтверждалось и позднейшими специализированными исследованиями [98; ср. 283; 464].