Додразнилась (СИ)

«Поттер…»— слизеринка резко раскрыла глаза и приподнялась, потревожив тысячи маленьких пузырьков. В голове вновь пронеслись моменты их неожиданного поцелуя.

Горячего, откровенного и парадоксального.

Он мог бы оттолкнуть ее, проговорить свое сухое «Замечательно» или просто промолчать. Но аврор сам прикоснулся к ее губам, выкрикнул в рот отчаянный стон наслаждения и захотел ответить.

«Зачем…Зачем…Зачем?»— вопрос крутился вихрем в голове девушки, вытягивая напряжение в стрессовые струны.

С резким выдохом, слизеринка нырнула с головой под воду, надеясь заглушить таким способом разбушевавшееся сознание.

Два дня прошли крайне медленно, затягивая в путы меланхолии, а ночь принесла пожар в каждую клеточку ее тела. Панси вертелась на кровати и задыхалась от жара пробудившегося желания. В полудреме маячили зеленые глаза, шлепки ремня образовывали сухость во рту, а между ног…

Она сгорала, как лист старого пергамента, но не превращалась в тлен, наоборот, все ее существо будто пробудилось от многолетнего сна. Сердце изнывало от немилосердного ритма, кровь жгла вены и сосуды.

Ее разум бредил, тело истосковалось и ничего нельзя было с этим поделать. Память стала ловушкой, подталкивавшей к безрассудству. Знала бы Паркинсон, где живет гриффиндорец, то давно бы опорочила его дом своим присутствием и насилием над хозяином.

«Что ты со мной сделал?»

Мысли душили и не отпускали, ладонь упрямо двигалась вниз к трусикам. Она касалась себя, представляя его. Руки тело, голос и боль. Последняя накладывала отпечаток стыда и позора. Выводила голую похоть до вознесения мрака, уничтожая остатки былой гордости.

«Я не мазохистка!» — уверяла саму себя девушка, выгибаясь телом на прохладных простынях. Стоны резали тишину, а наполненный влагой ветер тревожил задернутые шторы.

Оргазм дарил слабость, успокаивал на короткий срок и помогал уснуть, но потом всё возвращалось.

«Знает ли рыжая о его предпочтениях? И почему они расстались?»— Панси повернулась на бок и смяла в руках покрывало.

Новые вопросы накладывались толстым слоем на старые, оставленные без ответа. Ее любопытство росло вместе с предчувствием чего-то страшного.

Предзнаменование всегда пугало и настораживало. Оно намекало на разворот и быстрый побег, без оглядки.

Предупреждение. Она уже испытывала нечто похожее, после четвертого курса на летних каникулах.

«Мне страшно, Поттер…»— Панси посмотрела на тени, бегущие по потолку, невольно вспомнив крошечный момент своей жизни.

***

Первый рабочий день после отдыха порадовал хорошей погодой и теплыми солнечными лучами. Паркинсон вышла из камина, отряхивая мантию от пороховой пыли. Она осмотрела большой зал и поморщилась от разочарования. Вокруг царила неизменная министерская беготня, а слабый запах погреба породил неприятное ощущение. Словно она находилась в склепе, собираясь составить компанию покойникам.

Платье с запáхом под цвет ее глаз было одним из любимых. Мягкая и плотная ткань выгодно подчеркивала достоинства фигуры, пояс делал талию тоньше, а прямой силуэт вытягивал рост. Паркинсон еще вчера отметила, что немного потеряла в весе и в этом не было ничего удивительного. С того момента, как она согласилась принять вызов Поттера, всё перевернулось с ног на голову. Светлый жизненный путь заволокло туманом неизвестности и загадок.

Туфли на аккуратной шпильке звонко стучали по гладкому полу, заставляя мужскую половину волшебников выворачивать шеи. Волосы девушка собрала наверх, оставив пряди длинной челки по бокам, а губы блестели от полупрозрачного блеска. Панси умела пользоваться косметикой, но без фанатизма и ярких красок.

Кропотливая работа над статьей наконец началась и на пергаменте появились заветные первые строки. Паркинсон настолько сильно увлеклась идеей расписать настоящую атмосферу того времени, ориентируясь на рассказах отца и Грейнджер, что не заметила, как питалась лишь крепким кофе. Девушка понимала, что ее ждет либо провал с осуждением, либо признание. Она знала всего трех публицистов, кто попробовал опуститься в гущу событий Магической Войны со стороны зла, но описания сводились к страху перед смертью и попытками побега преступников.

«Мне нужно узнать правду о тебе, Поттер…»— слизеринка зашла в лифт и нажала на кнопку пятого уровня, где находился кабинет главы Аврората.

Ее не покидало одержимое стремление понять причину такой странной зависимости от боли. Определенно, избранному не нравилось причинять страдания другим людям, это она усвоила еще в Хогвартсе.

«Он всегда просит соблюдать тишину и сдерживает собственные крики, словно они невыносимы для его ушей.»

Панси, не торопясь, проходила по коридору, собирая в голове пазл психологического портрета героя. Ее рука сжалась в кулак, но замерла в сантиметре от двери, когда за ней раздался знакомый смех рыжего нищеброда.

— А потом, представляешь, она разворачивается ко мне своей толстой жопой и я думаю, неужели решилась на анал. Так и есть…— громкая речь Рона Уизли сквозила бахвальством и похабщиной.