Догадайся сам

– Владелец дома старается поддерживать его респектабельность. И не спрашивайте меня почему. В этом плане у него много причуд. Нам даны инструкции, что все посетительницы должны покидать дом до часа ночи или зарегистрироваться у дежурной. Грэйси работает в ночную смену каждую вторую неделю. И ни одна женщина, пришедшая к Барретту, не покидала его квартиру в час ночи и не регистрировалась.

– И как же он с Грэйси договорился? Платит ей пять баксов в неделю? Я тоже заплачу ей за информацию.

Макси допил пиво, стряхнул пепел с брюк и встал:

– Ну что, пора мне назад на работу.

– Нет уж, сядьте и рассказывайте. Вы пока что не наработали на десять долларов.

– А по-моему, наработал. Накиньте еще десять, и я скажу такое, что вы своим ушам не поверите.

– Пять.

– Десять.

– Семь с половиной.

Мы сошлись на восьми долларах. Я отдал деньги Макси, и он снова сел.

– Она же наркоманка, понимаете? Барретт снабжает ее травкой. У вас нет ни единого шанса.

Макси, конечно, был прав, и все-таки я решил попытаться поговорить с Грэйси.

– Давайте ее адрес.

Прибавка к гонорару убедила толстяка нарушить правила.

– Фелман-стрит, двести семьдесят четыре, это меблированные комнаты.

Я встал.

– О нашем разговоре, Макси, никому ни слова. Если кто-нибудь спросит, вы никогда меня не видели.

Макси хмыкнул, стукнул себя в грудь и обиженно посмотрел на меня:

– Не беспокойтесь. Я друзей не выдаю.

Я ушел, а он все еще сидел за столом, размеренно дыша и рассеянно глядя на пустые банки из-под пива.

Глава шестнадцатая

Вход в дом номер 274 по Фелман-стрит располагался между табачной лавкой и кафе-забегаловкой. На двери висела грязная медная табличка с надписью: «Комнаты для деловых женщин. Сервисное обслуживание не предусмотрено. Запрещается держать животных и приглашать мужчин». Над медной табличкой было приколото заляпанное отпечатками пальцев объявление: «Свободных мест нет».

У входа в кафе на тротуаре стояли четыре столика. Их обслуживал пожилой официант. На его худом лице застыло выражение бесконечной скуки, а фрак при ярком солнечном свете казался позеленевшим от старости. Официант наблюдал, как я припарковал «бьюик», и с надеждой провел по одному из столиков грязной тряпкой, но мне было не до него.

Я поднялся по трем каменным ступеням к застекленным дверям входа, толкнул одну из створок и вошел в вестибюль, где было тихо, темно и пахло чем-то затхлым. Вдоль левой стены висели почтовые ящики. Я подошел и прочитал имена жильцов, указанные на каждой крышке. Среди трех дюжин имен было на удивление много Ев, Лулу, Дафн, Бэлл, и я усомнился в том, что здесь соблюдались правила, написанные при входе. В четвертом ряду справа я нашел то, что искал: «Мисс Грэйси Леман. Комната 23, 3-й этаж».

Передо мной была лестница, застланная циновками из пальмовых листьев. Поднявшись на площадку второго этажа, я увидел в тихом полумраке длинного коридора множество дверей, перед которыми стояли бутылки с молоком и лежали газеты. Было уже десять минут первого, и казалось странным, что деловые женщины не спешили заняться делами, если, конечно, они у них были, – лично мне в это верилось с трудом.

Я начал подниматься дальше, и тут на верхней площадке лестницы появился худощавый мужчина со строгим выражением лица. На нем был светло-коричневый фланелевый костюм, белая фетровая шляпа и темные очки. Увидев меня, он нервно вздрогнул, остановился, словно раздумывая, не вернуться ли в квартиру, а затем с деланым безразличием стал спускаться по лестнице.

Я немного отступил в сторону. Проходя мимо меня, он почесал небритый подбородок ногтем большого пальца. Мне показалось, что глаза за темными очками были встревоженны.

– Никаких животных и уж точно никаких мужчин, – тихо сказал я.

Он торопливо оглянулся через плечо и злобно произнес:

– Чего?

– Ничего-ничего. Если вы что-то и слышали, то это, вероятно, был голос вашей совести.

Я неторопливо зашагал вверх по лестнице, оставив его смотреть мне вслед.

Третий этаж был точной копией второго, и у дверей здесь тоже были оставлены бутылки молока и газеты. Я шел по коридору, поглядывая на цифры на дверях. Комната 23 находилась на полпути от лестницы, с правой стороны. Я соображал, что сказать Грэйси. Если только Макси не ошибается, эта девушка могла бы помочь Перелли. Но все зависит от того, захочет ли она это сделать, сумею ли я убедить Грэйси выдать Барретта на растерзание.

Я уже собирался постучать в дверь, как услышал позади себя тихий кашель. Я осторожно оглянулся через плечо: тут и архиепископ почувствовал бы себя преступником.

Позади меня отворилась дверь. Прислонившись к дверному проему, там стояла высокая рыжеволосая девица. Она томно смотрела на меня и многозначительно улыбалась. Зеленая шелковая накидка подчеркивала красивую линию ее бедер, голые ноги красотки были обуты в шлепанцы из лебяжьего пуха. Девица прикоснулась к своим золотисто-рыжим волосам тонкими пальцами, никогда не знавшим тяжелой работы, и приподняла подкрашенные светлые брови, делая мне недвусмысленный знак.

– Привет, красавчик, – сказала она. – Ищете кого-нибудь?