Догадка Ферма

Затем они направились к верхним этажам. Караульные лучники отдавали честь, не проявляя к ним интереса. В большинстве своем они знали Луи Фронсака — и как нотариуса, некогда заходившего по своим делам в Шатле, и как друга комиссара Сен-Жермен-л'Оксеруа.

Следуя по бесконечной веренице коридоров и лестничных пролетов, они вышли в галерею, где находился кабинет начальника полиции Дрё д'Обрэ, и по винтовой лестнице поднялись к кабинету Гастона. Луи постучался, и они вошли.

Гастон работал над папкой с документами. Когда в дверях появился Луи, во взгляде его отразились сначала удивление, потом радость, и он тут же вскочил, чтобы сжать друга в объятиях.

Гастон был совсем не похож на Луи. Будучи по-своему элегантным, комиссар уже несколько месяцев щеголял в вышитом шелковом шарфе, который служил ему портупеей для шпаги. В отличие от друга, предпочитавшего простую одежду и черный цвет, он любил кричащие тона, но совсем не заботился об их соответствии. Нередко случалось, что камзол и штаны у него были разорваны или испачканы.

И по внешнему облику друзья сильно различались. Комиссар был маленький, коренастый и рыжий. Его нос, расплющенный вследствие юношеской стычки, напоминал рыльце кабана, на которого он, впрочем, походил своим темпераментом, упрямством и драчливостью. Однако именно эти качества характера сделали его лучшим комиссаром города.

— Какой счастливый сюрприз! — воскликнул он. — Я думал, ты всю зиму просидишь в своем поместье, коль скоро у тебя есть теперь собственный замок!

— А, как вижу, тебя еще не известили! Я опять доставлю тебе хлопоты, старый дружище…

Он не закончил фразу, поскольку за его спиной открылась дверь и вошел человек с видом суровым и недовольным. Это был Дрё д'Обрэ, начальник полиции парижского превотства, который несколько месяцев назад сменил на этом посту Исаака де Лафема, палача Ришелье.[22]

Обрэ обладал большим опытом в деле сохранения порядка. Будучи контролером ходатайств, он с 1629 по 1635 год занимал должность интенданта полиции, юстиции и финансов в Провансе, где проявил себя во время редких по жестокости мятежей, вызванных фискальной реформой. Ибо в 1629 году кардинал Ришелье решил унифицировать правила взимания тальи (подушной подати). До этого в краях с правом созыва штатов,[23] иными словами, имевших собрание местных представителей (штаты) — как правило, парламент, — три сословия сами определяли размеры финансовых отчислений в пользу суверена. «Эдикт об Избранных» положил конец этой привилегии, следствием чего стали сильные беспорядки в Провансе, Бургундии и Лангедоке. Дрё д'Обрэ пришлось задержаться еще несколько лет на посту интенданта юстиции, чтобы восстановить гражданский мир, и он, в конечном счете, этого добился, обретя прочную репутацию человека, верного королю и достигающего свои цели.

Поэтому было только естественно, что Мазарини выбрал именно его, чтобы сменить Исаака де Лафема, ненавистного парижанам и, по общему мнению, слишком приверженного кровавым методам Великого Сатрапа.

— Мсье Фронсак! Уже здесь! — сухо заметил начальник полиции. — Вы сообщили мсье де Тийи о причинах вашего появления?

— Нет еще, мсье.

— Очень хорошо.

Дрё д'Обрэ оглядел покалеченные кресла в маленьком круглом кабинете, ища взглядом более или менее устойчивое сиденье, ибо Гастон в минуты гнева терял контроль над собой и срывал зло на мебели. Выбрав, наконец, стул с четырьмя целыми ножками, он сел и обратился к комиссару:

— Я только что получил записку от мсье Ле Телье с просьбой отдать вас в распоряжение мсье Фронсака, который будет назначен чрезвычайным комиссаром. Никакого другого объяснения я не получил. У меня есть также документ для вас, — добавил он, повернувшись к Луи.

Дрё д'Обрэ протянул ему запечатанный красным воском и перевязанный зеленым шелковым бантом свиток. Взяв его в руки, Луи узнал печать военного министерства. Он вооружился кинжалом, который Гастон использовал для разрезания бумаги, и вскрыл послание. В нем оказалось всего несколько слов:

Мы, Мишель Ле Телье, сеньор де Шавиль, государственный секретарь по военным делам, вручаем Луи Фронсаку, шевалье де Мерси, все полномочия действовать от нашего имени. Он имеет право отдавать распоряжения гражданским и военным должностным лицам.

Дано в Париже, в ноябре месяце года Божьей милостью 1643-го.

Послание было дополнено второй печаткой с тремя ящерицами, стоящими на задних лапах и осененных тремя звездами. Герб дома Ле Телье.

Луи протянул письмо начальнику полиции: