Догмат искупления в русской богословской науке

Но «в спасении нужно различать врачевание естества от врачевания воли. Естество врачуется и исцеляется непреложно, силою вседейственной милости Божией»[1061]. Но воля в человеке не может быть исцелена насильно, она исцеляется только в подвиге и свободе.

Только через подвиг индивидуальный человек входит в вечную жизнь, соединяясь со Христом лично и свободно последованием Христу в Его смерти и воскресении. Отсюда значение крещения, в котором верующий становится членом Христовым, членом Его тела, с Ним умирает и воскресает.

Объяснением таинственного смысла крещения и его символов, вместе с указанием на необходимость личного подвига, заканчивается статья.

Таково ее содержание, богатство которого едва ли было передано в предложенном схематичном изложении. В этой передаче, прежде всего, не могло быть отражено огромное количество цитат и ссылок на творения святых отцов[1062], подтверждающих и прекрасно иллюстрирующих мысль автора. Помимо святоотеческих творений, автору, несомненно, были известны труды русских богословов последнего периода[1063]. Замечательно использование текста богослужебных книг, так несправедливо игнорируемых в большинстве богословских исследований недавнего прошлого.

Все это является несомненным достоинством изложенной статьи, по содержанию которой можно ограничиться немногими замечаниями.

Основная мысль рассматриваемой статьи, и в этом ее главное достоинство, — в раскрытии значения крестной смерти Христовой в искуплении, вернее, в домостроительстве нашего спасения. Значение это раньше рассматривалось так, что закрывало другие домостроительные действия (в «юридическом» понимании искупления) или преуменьшалось до значения простого примера для подражания и т. д.

И следует отдать автору должное: поставленная задача исполнена им с замечательной богословской эрудицией и убедительностью.

Статья Г. Флоровского — ценный вклад в русскую богословскую литературу о догмате искупления, и правильно понять ее значение, определить ее место в русской богословской науке можно лишь обратившись к предшествовавшим ей попыткам систематического изложения учения об искуплении. Недостаточное уяснение значения смерти Христовой в искуплении было основным недостатком почти всех этих попыток.

Сравнить статью Г. Флоровского следует с рассмотренной книгой Е. Трубецкого. Но если в теодицее Трубецкого искупительное значение смерти Христовой обосновано, так сказать, методом философским, методом анализа самих понятий греха, смерти и искупления, то в статье Флоровского аналогичные выводы сделаны с основательным богословским обоснованием.

Может быть, автору следовало бы еще более оттенить разрушительную силу греха по самой его природе[1064]. Автор, говоря об освобождении от греха в смерти Христовой, более заостряет внимание на очистительном ее действии, чем на прекращении действия греха — «тления». От его внимания как будто ускользнули слова апостола жало же смерти — грех (1 Кор 15, 56). В смерти Христовой притупляется это жало, разрушительная сила греха себя исчерпывает, доходит до предела и прекращается. И человеческая природа, мертвая, но свободная от действия греха, оживает, получая новые силы от соединенного с ней Божества Слова.

Но при всем богатстве содержания в статье нет полного изложения учения об искуплении, хотя все элементы для такого изложения имеются. Здесь явно выражена неудовлетворительность «юридического» и «морального» истолкования значения искупления. В статье приведен богатейший материал, устанавливающий онтологизм православного понимания искупления, так как без этого автор не смог бы говорить о значении самой смерти Христовой. Но не на все положения своей статьи автор обратил одинаковое внимание.

В статье замечено, что «Божественная любовь как бы связывает и ограничивает себя соблюдением тварной свободы»[1065]. В этом ключ для правильного понимания самого образа искупления человека[1066]. Но едва ли следует говорить об ограничении Божественной любви и тем более о «кенозисе любви»[1067]. В самом ограничении Божественной силы и, если можно так сказать, в самом кенозисе проявляется бесконечная неограниченная свобода любви Божественной, уважающей свободу своего образа.

Свободу любви Божией, проявившейся в искуплении, даже и в ограниченном смысле не следовало бы называть «необходимостью Божественной любви»[1068].

Но все эти и подобные замечания не могут умалить высокое значение статьи Г. Флоровского для уяснения православного учения об искуплении.

8. «ОЧЕРК МИСТИЧЕСКОГО БОГОСЛОВИЯ» В. ЛОССКОГО

Последней в настоящем обзоре рассматривается глава из «Очерка мистического богословия Восточной Церкви» В. Н. Лосского[1069], представляющая собой последний по времени из известных автору опытов истолкования догмата искупления в русской богословской науке.