Догнать любовь

– Здравствуйте, – откликнулась Новгородцева, а сама пыталась разглядеть тех, кто толпился у выхода.

– Я жду вас. Постараюсь говорить по-русски. У меня тут записаны слова.

Алина очнулась. Она увидела перед собой Эрика Фишера, владельца магазина, которой принес ей шлем в то злополучное утро, а вчера помахал рукой на подъемнике в Миттенвальде.

– Я жду вас, – повторил Фишер.

– Так это вы? – растерянно произнесла Алина.

– Я, – довольно улыбнулся Эрик. Похоже, растерянность он принял за изумление.

– А. – Алина посмотрела на Фишера. – Что вы хотели? Я же деньги вам отдала за шлем.

Она сама не поняла, зачем это сказала. Немец ее не понял.

– Я, – Эрик заглянул в бумажку, – приглашаю вас. Цугшпиц. Самая высокая гора. Прогулка.

– Не понимаю. – Алина чуть не плакала.

Она бежала сюда, думая, что прилетел Саша Быстров. Она думала, что смогла его уговорить приехать – она знала, что он может это себе позволить. А еще у него тоже должны были быть сборы, только в Австрии. Она каждый вечер писала ему. «Собрание сочинений, только в Вотсапе», – усмехнулась она про себя. Но это не он. Это тот, из магазина.

Семенова появилась вовремя. Она понимала, что ее английский понадобится этим двоим, но и помешать им она не хотела. Она деликатно дала им обменяться словами, а потом только подошла.

– Алина, ты представляешь, господин Фишер приглашает нас на Цугшпиц! Это самая высокая гора в Германии. Думаю, нам надо обязательно съездить!

Новгородцева посмотрела на Семенову, как на сумасшедшую.

– Какой Цугшпиц? Когда? И с какой стати! – проговорила она.

Семенова широко улыбнулась Эрику:

– Господин Фишер, мы обязательно поедем с вами. Огромное спасибо, – по-английски проговорила Оля. – Вам когда удобно? У нас же тренировки…

– Э… Завтра? Завтра суббота.

– Отлично, завтра. Во сколько? – мило поинтересовалась Семенова, но в сторону Новгородцевой прошипела: «Ну, вспоминай ты свой любимый английский язык!»

– Можно часов в одиннадцать. Вы не будете заняты? – Фишер говорил с Семеновой, но смотрел на Алину. Теперь Оля, все так же улыбаясь, посоветовала тихо Новгородцевой: «Улыбнись хоть! Человек к тебе специально приехал, нашел тебя!»

Алина растерянно улыбнулась, а Эрик даже покраснел.

– Очень рад, тогда до завтра! – проговорил он и покинул отель. Семенова и Новгородцева поднялись к себе.

– Ты что такая обалдевшая? – спросила Семенова.

– Я думала, что это Быстров приехал.

– С чего это ты взяла?!

– Ты так сказала. – Новгородцева посмотрела на Олю.

– Как?!

– «Быстрее! К тебе приехали!» – передразнила ее Алина.

– И где я соврала? К тебе приехали, не ко мне же!

– Я думала, это Саша. Я писала ему. Звала. Он тоже сейчас на сборах. И не так далеко. Он мог приехать. У него и деньги есть, и тренер нормальный. Я же знаю.

– Не приехал, значит, не смог. Наш Ульянкин тоже был нормальным. А сейчас как с цепи сорвался.

– Результатов хочет. И с него тоже требуют результатов, – привычно объяснила Алина.

– Значит, так. Мы с тобой завтра едем на Цугшпиц. Понятно, он нас приглашает из-за тебя. Но я завтра поеду с вами. Мне кажется, так лучше будет. Вроде как местное население показывает достопримечательности членам юниорской сборной. Понимаю, твоего английского и так хватит. Но немецкие слова тоже повтори.

– С чего ты взяла, что он нас пригласил из-за меня?

– Не будь дурой, Новгородцева! – рассмеялась Оля. – Это же очевидно! Знаешь, человек пришел к тебе со шпаргалкой на русском языке. Это что-то да значит. Между прочим, он вдовец. У него жена погибла. Несколько лет назад.

– Откуда ты все знаешь?

– Я аккуратно поспрашивала. – Оля подмигнула. – И я думаю, ты ему нравишься. Я это поняла, когда он с этим дурацким шлемом явился.

– Господи, Семенова, ты просто удивительная! Как в тебе практичность сочетается с идиотскими выдумками? Как в кино фантазии.

– Почему же идиотские? – обиделась Оля. – Как может быть любовь или симпатия – идиотскими. Вот я не считаю, что твоя страсть к Быстрову – идиотская. Придуманная – это да. Боюсь, он даже не знает о ней. Вернее, знает, понимает, но не берет в расчет твои чувства.

– Это почему же? – Алина подозрительно хлюпнула носом, и Семенова пожалела, что «пошла сражаться за правду».

– Прости, я зря так. Просто я очень боюсь, что ты обманываешь себя.

– А ты не волнуйся за меня, я – интернатская. Выкарабкаюсь, если что.

– Не сомневаюсь. Но лучше не влипать.

Этот вечер они провели в сборах. Почему-то обеим показалось, что они не вправе уронить честь страны и должны выглядеть соответственно.

– Я пойду в бирюзовых брюках и такой же футболке, – заявила Семенова. Она тут же полезла в шкаф, чтобы достать нужное.

Алина посмотрела на эту ее суету, подумала и достала из сумки белую джинсовую куртку с расшитой бисером спиной.

– Вот, я надену джинсы и эту куртку.

– А на ноги? – спросила Семенова.

– На ноги? – задумалась Алина. – Надену новые туфли.

– Хорошо, – одобрительно кивнула Оля.

– Вот только надо волосы уложить. Там, наверху, ветер и влажно. Жалко, лак для волос я не взяла… – сказала Новгородцева.