Догнать любовь

Алина поморщилась – затея с поездкой ей не казалась удачной, а еще было неловко, что она так себя выдала. «Я идиотка. Действительно, как я могла поверить, что Быстров приедет сюда. А самое главное, как я могла об этом проговориться!» – отругала она себя. Впрочем, из постели она выскочила резво, и уже через полчаса они были в ресторане. Алина по-прежнему сидела за одним столом с тренером. Как правило, к ним присоединялась Надежда Лазаревна. Ее присутствие несколько разряжало ситуацию, но Алина чувствовала, что Милкина не любит тренера и садится за их стол, чтобы спасти Алину от излишних придирок. Новгородцева была благодарна ей за это, хотя не знала, как это выказать. Сегодня же Алина решила сесть за стол с Семеновой.

– Знаешь, нынче суббота. Мы сегодня свободные люди. Я не хочу с ним сидеть, – сказала Новгородцева, ставя на стол Семеновой тарелку, полную совсем не диетической еды.

– Опасно, конечно. Не знаешь, к чему он прицепится. Но, надеюсь, сегодня обойдется, – рассмеялась Семенова и добавила: – Ну, человек же он, в самом деле.

К их удивлению и радости, Ульянкин ничего не сказал, когда увидел Алину за другим столом. Он спокойно завтракал, что-то писал в телефоне, просматривал свой ежедневник. Минут через двадцать он встал и подошел к Новгородцевой и Семеновой.

– Сегодня никуда не уходите. Вы и еще двое опять поедете в Миттенвальд. Небольшая силовая тренировка. Потом небольшая дистанция на стадионе. На время. Мы за неделю не успели сделать намеченное.

Семенова с плеском опустила ложку в йогурт, Алина наклонила голову и кивнула.

Ульянкин спокойно повернулся и пошел прочь.

– И что мы будем делать? Понимаешь, этот самый Фишер сейчас приедет. Неудобно ужасно. Надо успеть ему позвонить.

– Как? У тебя есть его телефон? – удивилась Новгородцева.

Семенова с сочувствием посмотрела на подругу:

– Телефон магазина в рекламе. Там наверняка есть мобильный.

– Да, верно. Я не догадалась.

– Но вообще-то это неправильно, – сказала Семенова. Она отставила йогурт, отложила булочку с маком и бутерброд с колбасой.

– Почему же? – спокойно ответила Алина. – Соревнования – это самое главное. Тренировки очень важны.

– Ты сейчас издеваешься? – возмутилась Оля.

– Нет, я действительно так думаю. Я сюда приехала не туристом, а спортсменом. Поэтому ничего страшного, даже хорошо, что сегодня будет тренировка.

– А я устала за эту неделю. Нагрузки были большими. Это все почувствовали.

– Оля, так должно быть! Понимаешь, никто еще не поставил рекорд, не напрягаясь.

– Очень хорошо звучит, но довольно избито. Я точно знаю, что мне перегрузки не нужны. Я только хуже потом выступаю. Но ведь спорить с нашим Ульянкиным невозможно. Он же самый грамотный!

– Опытный.

– Знаешь, Новгородцева, у тебя «стокгольмский синдром».

– Что это? – подняла голову Алина.

Семенова секунду молчала, а потом спросила:

– Ты шутишь? Ты же знаешь, что это такое.

– Понятия не имею, – спокойно произнесла Алина. – Мне быстро бегать на лыжах это не поможет.

– Господи, да что же это такое! – всплеснула руками Семенова. – Нельзя быть такой односторонней. Даже дети знают, что «стокгольмский синдром» – это зависимость жертвы от похитителя, насильника, короче, от палача в широком смысле слова. Жертва, находясь вместе с похитителем, например, начинает его оправдывать, видеть в нем положительные стороны. Так и ты. Ульянкин откровенно издевается над командой. Пользуется тем, что ему никто не возражает, не жалуется. Все боятся. Ну как же, все хотят попасть во взрослый спорт. А на то, что он юниоров грузит взрослыми нормативами, можно глаза закрыть. Хотя любой спортсмен тебе скажет, это иногда приводит к выгоранию. Понимаешь, человек так устает, что уже не может мотивировать себя. А победа – это не только подготовка, это кураж, мотивация личная.

– Знаешь, про синдром этот я не слышала. Но я успею еще все узнать и выучить. А вот участие в Олимпиаде – это немножко другое. Тут меня никто ждать не будет. Пройдет много лет, я по стенам развешу свои медали и буду учить то, что не успела выучить когда-то.

Семенова серьезно посмотрела на подругу. Она даже не знала, как реагировать. Почему-то хотелось пожалеть Новгородцеву.

Фишеру они позвонили из холла. Семенова долго говорила английские фразы, извинялась, обещала, что в следующий раз они с удовольствием поднимутся на Цугшпиц, но вот сейчас…

– Ок, я понял. – Голос Фишера был спокойным. – Если можно, я навещу вас вечером. Часов в шесть-семь, это будет нормально?

Семенова сначала хотела посоветоваться с Новгородцевой, но потом передумала.

– Да, мы будем очень рады. В конце концов, мы бы с удовольствием погуляли по вашему городу. Он очень красивый, но возможности внимательно его осмотреть у нас еще не было.

Эрик отреагировал радостно. Условились, что он будет в «Трех маврах» в шесть часов вечера.

– Ну, что это ты так долго с ним болтала? – подозрительно поинтересовалась Алина, когда Семенова отключила телефон.