Догнать любовь

У Алины упало сердце – она вспомнила, как тогда орал на нее тренер. «Какой позор! И я еще тогда ничего не сказала, не возмутилась! Эрик подумает, что я тряпка, не уважаю себя!» – подумала Новгородцева. Фишер видела, какое впечатление произвели его слова, и тут же соврал:

– У меня были дела там. Важные. Магазин.

– А, тогда понятно. У вас здесь все такое уютное и… маленькое. Обязательно кого-то встретишь, – сказала Алина любезно. «Как в нашем поселке!» – подумала она про себя.

Новгородцева немного успокоилась. Она подумала, что такому занятому человеку, у которого на плечах целый магазин, некогда интересоваться чужими тренировками.

Они ехали небыстро, и Алина успевала рассмотреть округу. Старые казармы, кладбище, строения, похожие на ангары, – все это было аккуратным, с обязательным палисадником и цветами в нем.

– Когда мы жили в деревне, мы с мамой всегда сажали цветы. И еще… – Алина поискала в памяти слово, но не нашла и сказала по-русски: – Ну, как лук.

– Лук? – переспросил Эрик.

– Да, зеленый лук.

– А, – озадаченно произнес Фишер.

«Ладно, потом объясню. А пока я отдохну!» – подумала она. До самого озера Алина молчала, а Эрик, угадавший ее настроение, не нарушал этого молчания. «Я ей не скажу, что следил за ними. Не поймет!» – твердо решил он.

А ход мыслей Алины принял совершенно неожиданное направление. Она вдруг подумала, что Быстров вот точно так, наверное, заботится о Марине Ежовой. «Если у них отношения, то его должно волновать, холодно ли ей, хочет ли она есть или понравится ли ей фильм, на который он купил билеты. В чем же эти отношения заключаются, как не в этом? В защите, заботе. Да, еще есть постель. Но это другое. Это должно сочетаться с заботой», – размышляла Новгородцева. Алина осторожно посмотрела на Эрика. Он вел машину уверенно, лицо его было спокойным, но вот он поймал ее взгляд и улыбнулся.

– Ты очень симпатичная. У тебя красивые волосы, – сказал он.

– Да? – удивилась Алина совершенно искренне. Она свои волосы всегда собирала в хвост, пучок, узел. Только бы не мешали. Одно время она хотела коротко постричься, но руки не дошли. Сейчас Новгородцева обрадовалась, что так и не сходила в салон.

– Ты – очень… – попытался подобрать английские слова Эрик, – очень приятная. Красивая.

Алина рассмеялась. Но если бы она сейчас могла увидеть себя со стороны, удивилась бы собственному преображению – куда-то исчезла вечная напряженность лица, губы улыбались, нежный румянец на загорелых щеках выдавал здоровье. Ее облик потерял настороженность и напряжение, появились девичья легкость и ребячество. Алина почувствовала такую огромную благодарность, что не удержалась и коснулась рукой плеча Эрика.

– Я уже говорила, но еще раз повторю, как хорошо, что ты придумал эту поездку!

Алина не преувеличивала. Прессинг, которому она подвергалась со стороны тренера, был избыточен. Он уже не подстегивал, он заставлял обороняться или идти наперекор требованиям. Эти ножницы – унижение и осознание необходимости работать на износ – утомляли и выбивали из равновесия. На этих сборах Алина потеряла главное – она перестала видеть цель, потому что все силы уходили на противостояние и психологическое выживание. И неожиданная передышка в виде этих прогулок оказала на Алину благотворное действие. Внимание, забота и даже участие Эрика позволили ей почувствовать себя под защитой. «Интересно, посмел бы кричать на меня Ульянкин, если бы рядом был Эрик? Думаю, что нет». Алина рассмеялась, представив лицо тренера, когда он увидит их вот так, вдвоем.

– У нас тренировки тяжелые, потому что наш тренер очень жесткий. Он иногда кричит на нас.

Фишер чуть не сказал: «Я знаю, я видел!» Опомнился он вовремя:

– Это бывает. У нас тоже был в школе один учитель. Он считал, что громкий голос – это главное достоинство педагога.

Алина рассмеялась:

– Эрик, спасибо тебе еще раз за эту экскурсию. Я еще и озера не видела, а уже отдохнула.

– Ты не хочешь есть? Или кофе? – спросил Фишер.

– Нет, спасибо, может, позже? – покачала головой Алина. – Я бы с удовольствием погуляла.

– Да, нам ехать осталось немного, – сказал Эрик.

Действительно, через десять минут они подъехали к подъемнику.

– А мы здесь проезжали! – вдруг сказала Алина. – По дороге из аэропорта.

– Верно, иногда везут именно так. Хотя есть и более короткий путь. Но эта дорога очень красивая.

– Жаль, что я не очень внимательная была, по сторонам не смотрела.

– Подъемник ты все равно не увидела бы. Он скрыт в ущелье.

Они поставили машину на стоянке, прошли по тропинке в глубь леса и увидели там павильон.

– Вот отсюда мы сначала поднимемся на первое плато, потом пересядем на другой подъемник и поедем дальше.

– А где же озеро?

– Оно почти на самом верху.

– С ума сойти! – пробормотала Алина.

– Что? – не понял Эрик.

– С ума сойти. Фраза такая. Означает – что-то невероятное, такое, что можно ум потерять.

Из всего, что она сейчас сказала, он понял – «потерять ум» и «красота».

– Я мог уехать, – сказал задумчиво Эрик, – но не сделал этого и не буду.