Догнать любовь

– Слушай, а если Эрик сегодня приедет? И пригласит куда-нибудь? Поехать?

Семенова сбавила темп, немного подумала и сказала:

– Почему бы и нет? А что, лучше киснуть в отеле? И ждать, пока Ульянкин придумает нам какое-нибудь развлечение?

– Ну, если будет тренировка, я никуда не поеду…

– Это – да! – хмыкнула Оля. – Я только не понимаю, зачем нам обязательно в такой дождь бегать. Видимо, Ульянкин ничего не успел другого придумать!

Тут Алина не могла не согласиться.

После забега и небольшого отдыха они тренировались в легкоатлетическом манеже. И тут Алина вопреки обычаю не занималась сосредоточенно, а старалась держаться ближе к Семеновой. Чувствовалось, что она думает о Фишере и в душе ее происходит какая-то борьба.

– Перестань так психовать. Ты просто познакомилась с человеком. И просто гуляешь с ним по городу. Ничего плохого ты не совершаешь. И противозаконного, и аморального. Будь уже взрослой, – наконец сказала ей Оля.

– А что, я не взрослая? – возмутилась Новгородцева.

– В каких-то вопросах – нет. Особенно когда дело касается этого твоего Быстрова.

Если тренер и заметил их разговоры, то виду не подал и замечаний не делал. На удивление спокойно они дожили до вечера. А в шесть часов зазвонил мобильник Алины. Это был Эрик Фишер. Семенова с любопытством посмотрела на порозовевшую от смущения Новгородцеву, но из комнаты не вышла.

Новгородцева что-то по-английски мямлила в трубку. Потом она молчала. Видимо, пытаясь разобрать английский Фишера. Потом отключила телефон.

– Ну, – подняла бровь Семенова, – свидание?

– Э… Да, но… – проговорила Алина.

– Ты уже скажи внятно, – рассмеялась Оля.

– Да, он зовет погулять, сходить кофе попить и… магазин его посмотреть.

– Вот это подход! Товар лицом, так сказать… Правильно, чтобы ты не думала, что он гол, как сокол!

Алина схватила полотенце, скомкала его и запустила в Семенову.

– Это же просто предлог…

– Это же просто хозяйственный и практичный человек! И он прав… Согласись, недвижимость и бизнес добавляют к образу очарования?!

– Ты такая…

– Циничная? – рассмеялась Семенова. – Нет, я просто придуриваюсь. И скажу тебе совершенно серьезно, у него намерения…

– Какие?

– Серьезные…

– Иначе не в магазин бы звал, а в койку.

– Дура!

– Почему же? Я просто говорю вслух то, о чем ты думаешь про себя. Ты же сама все понимаешь…

– Ничего я не понимаю, – вздохнула Алина, – пойду позвоню.

– Быстрову? Держу пари, не ответит…

Когда Новгородцева скрылась, Семенова стала серьезной. Она была немногим старше Алины, но любила читать, интересовалась философией и была наблюдательна. Поэтому она про Эрика поняла все сразу. «Даже если я ошибаюсь и он просто ухаживает за Алиной, делает он это с совершенно чистыми помыслами. И никто не сумеет меня убедить в обратном. И пережил много, и тип человека такой. Хотя мы его совсем мало знаем. Но что думает и чувствует Новгородцева? Один черт ее поймет! Вот и теперь пошла стену лбом прошибать. Дался ей этот Быстров! Понятно же, с ним только себе проблем наживет». Семенова посмотрела в окно. Там по небу ходили тучи, они скрыли вершины гор, улицы были мокрыми, цветы поникли. Над красной крышей вдалеке поднималась тонкая змейка дыма. За окном было уютно, несмотря на непогоду. Оля вздохнула – эти места ей нравились, и ей симпатичен был здешний уклад, но никто не ухаживал тут за ней и не было никаких резонов оставаться в этом городке. «Жить надо там, где тебя любят», – подумала она, потом отругала себя за излишнюю сентиментальность.

Алина вернулась нескоро. «Ага, – подумала Оля, – Новгородцева позвонила, он – не ответил. Она позвонила несколько раз с тем же результатом. Потом сидела в холле, чтобы сейчас мне соврать. Мол, долго с Быстровым разговаривала!» – подумала Оля. Вслух она ничего не сказала. Новгородцева побродила по комнате, зашла в ванную, причесала волосы, вернулась. Потом с торжеством в голосе сказала:

– Ну, мы с ним поговорили. Сразу снял трубку. Мне кажется, у него какие-то неприятности. Понимаешь, вот, чувствую, что хочет что-то сказать, но не решается. Думаю, он расстается с Ежовой. Я же тебе говорила, они только пока в школе вместе.

Семенова присмотрелась к подруге: «Похоже, не врет. Действительно разговаривали».

– Ну, разберутся они, Алина, – мягко сказала Оля, – они же долго дружат, если можно это так назвать.

– Долго, поэтому я и считаю, что скоро это прекратится. Они же надоели друг другу.

– Мне сложно сказать, я же не знаю ни того, ни другого, – уклончиво ответила Семенова.

– Да, и Быстров сказал, что у него сейчас тяжелый период. Много всего навалилось. Это очень плохо – ему же готовиться к соревнованиям. Тут нужна такая мобилизация! И человек, который рядом, обязан понимать это. Он должен позаботиться о нем.

– Вот пусть и заботится тот, кто рядом.

– С тобой невозможно говорить, – отмахнулась Алина, – Быстров совершенно нормальный человек. И все понимает. И чувствует…

– Алина, ты опоздаешь. Эрик, как я поняла, должен быть через минут тридцать…

– Да. – Новгородцева на минуту задумалась. – Но потом, когда вернусь, я должна буду обязательно перезвонить Быстрову.