Догони свое время

– Машина колею какую-никакую оставила, по ней, как по верёвочке, до людей выйдем, ничего, как-нибудь доберёмся, – говорю я Кальмару. – Тикать надо!

– На своих двоих далеко не убежать! Они на машине нас в один миг достанут. А без дороги в тайге нам – пропасть и не вернуться. Машину бы угнать – и в дамки! Урядники эти в тайге сами загнутся, а мы своих ребят вытащим из этого волчьего логова, слово советского офицера даю!

Кальмар был мужик стоящий. На другую ночь, пока урядники спали, мы всем кагалом потихоньку, на собственном паре, отогнали фургончик метров за сто в сторону, погрузились. Кальмар напрямую закоротил аккумулятор, нажал по газам – и по кочкам! Сзади стрельба началась, и мы в суматохе врезались в кедрач. Ночь была – глаз выколи! Вывалились мы с капитаном из кабины и ломанулись напропалую в самую гущу. Подводник, здоровый малый, руками от веток загораживается и я – за ним следом. Ни одна пуля не догонит. Ушли, как колобки, и от дедушки, и от бабушки!

– А дальше что? – спрашиваю друга.

– Что «что?» – крутит головой Валёк. – Бичевать продолжал!

– Нет, а с остальным кагалом что? Они ж в кузове остались.

– Не знаю. Может, кто и ушёл тогда. Но наутро мы осмотрелись, покричали в разные стороны – никого! Только солнце по верхушкам, как белка рыжая, с ветки на ветку, с ветки на ветку – и никого! Даже птицы куда-то подевались. Ветер пошумливает где-то над головами – и всё! Добирались ощупью. Кальмар, несмотря на то, что подводник, в тайге ориентировался хорошо: прежде чем шаг сделать, каждое дерево осмотрит, понюхает воздух и снова вперёд. Определит, где север, где юг, по мшистым наростам на стволах – и снова в дорогу. Идём, идём, а тайге конца и краю нет. На второй день у меня ноги отниматься стали. Ты вот морду косоротишь, потому что в таких переплётах не был… Идём – куда глаза глядят. За морями, за горами, за высокими лесами… избушку бы на курьих ножках увидеть, да с бабой-Ягой поздоровкаться. Пожрать, а потом пусть в печку сажает. Кальмару что? Он привык раз в неделю обедать, а у меня в животе спазмы начались. Резь такая, хоть кричи. Сел я на землю и говорю напарнику: – Давай вернёмся, сдохнем здесь! А тот смеётся. Ковырнул какой-то корень и суёт мне в руки: – На, – говорит, – пожуй. Только не глотай. Выплюнь потом, как только вкус потеряешь. Я жую, жую – одна горечь во рту, а потом язык и рот весь одеревенел, ничего не чувствуют. В желудке резь прекратилась. Снова пошли. Напали на орешник. Кальмар велел мне снять рубашку, сам-то он в телогрейке, а под телогрейкой ничего, только волосья на груди, как у Кинг-Конга. Остался я в одном пиджачке – «гуляй молодость!» Завязал Кальмар рубаху, и мы её за несколько минут орехами набили. Маловат мешочек, а другого не было. В карманы насыпали, сами до ломоты в зубах, как белки нагрызлись, отдохнули. Жить повеселее стало. «Пойдём! – говорит напарник, – чего сидеть? – И воздух ноздрями, как локатором ловит. Дымом, – говорит, – пахнет. Идём, пока не затемнело! Где-то рядом охотник зимовку обживает. Скоро сезон на соболя да на белку. Идём, чего в раскорячку встал?» А у меня на этом деле кровавая мозоль от замка проклятого. Ну и открыл я свои «козыри» другу нежданному. На, смотри, – говорю, – что мне сука портовая сделала! Спустил штаны, – Кальмар так и повалился на траву. Трясётся весь от смеха. Даже икать начал. Достал нож складной из кармана: – Иди, – говорит сюда, – я тебя щас холостить буду. Мигом отхвачу твои причиндалы. Всё одно тебе гангрену получать, а так, ничего. Поболит, правда, маленько – и всё! До конца жизни никаких волнений половой жизни – свобода от женщин. Чего же лучше? А я стою, и слезой глаза подёрнулись. Ничего не вижу. Кальмар походил вокруг меня, опять понюхал воздух: «Пойдём! – тянет за руку, – повезло нам с тобой, похоже, зимник это. Там и подумаем, как с тебя такой прицеп снять. Не ссы! С яйцами останешься! Топай, давай!

Вот она, избушка на курьих ножках! Тёсом крыта, на углу скоба прибита. Из трубы дым кудрявый, весёлый такой, вроде как обед готовится. Наверное, гостей ждёт Яга-баба. Мы ей щас загадки и загадаем: кто дело пытает, а кто от смерти лытает? Век дура-баба не догадается!

Кальмар меня вперёд толкает: – Заходи, – говорит, – ты первый. Уж очень вид у тебя жалостливый. Может, хозяин здешний не сразу двустволку в тебя разрядит. Здесь ребята крутые, дикие, охотничают. Им лишний глаз ни к чему. А на тебя он заряд тратить не будет. Меня потом представь как своего начальника партии. Мол, геологи мы. Недра здешние изучаем. Заблудились нечаянно. Нам только ночь переждать, а утром сами уйдём. Пусти переночевать!