Догоняя правду

⠀ Не сговариваясь, Софа, Володя и Лариса вспомнили мармелад из антоновки. Наперебой стали расхваливать и рецепт выпрашивать. Сколько лет прошло, а рецепт — тайна. Венера, довольно улыбаясь, сверкала задними зубами из потемневшего красного золота и пыталась рукой — веткой прикрыть морщинистый рот.

— Экопродукт от бабушки Тоси, — дед Демир прищурил глаз, спрятав бельмо, похожее на паучье гнездо, и поднял вверх палец.

— Па, ты о чем? — всегда внимательная Лариса забеспокоилась.

— Да, подъехали уже, — его беззубый рот растянулся в загадочной улыбке. — Я эту махину шелёную ишдалека вижу, даже одним глажом, — прошамкал старик, даже не заметив, когда потерял челюсть. Которая, клацнув, упала на стол.

— Отец, ты че запчастями кидаешься? — пошутил Володя.

⠀ В этот момент пыхтящий мотор подъехавшей газели заглох. Хлопнула дверь. Кондратовы дружно повернули головы. На зелёном боку фургона красовалась огромная надпись среди нарисованных коров на лугу: "Хочу халву ем, хочу пряники". Егор даже привстал, и подошёл ближе к забору. Чтоб прочитать ещё раз.

— Не, ребят, не показалось. Хочу халву ем, хочу пряники. Экопродукт от бабушки Тоси". Во, ржака. Это кто ж такую фигню выдумал?

⠀ Калитка скрипнула. По тропинке, усыпанной серой галькой, во двор зашла статная девушка в зелёном комбинезоне. Она сняла бейсболку и тряхнула чёрными кудрями.

— Баб Веня, здрасьте, дед Дема, привет, — помахала она рукой, не решаясь подойти к дому. Кивнула головой присутствующим и топталась при входе возле разросшегося малинника. Сорвала переспелую ягоду и кинула в рот. — Сейчас Милки Вей подъедет, он на заправке, и можем стартовать, — поставила девушка в известность любопытствующих родственников. Высокую брюнетку через мгновение обступили дети. Галдели, задавали вопросы, прыгали и показывали игрушки гостье.

⠀ Егор подошёл ближе.

— Что — то раньше не видал вас в этих краях, прекрасная незнакомка, — здоровяк посмотрел на черноокую красотку сверху вниз. И вкрадчиво сообщил, что глаза её чёрные пленили.

— Угу, не сомневаюсь. Ах, эти черныые глаза меня сгубилиии, — пропела девица. Разглядела ещё пару ягод и, насмешливо глянув на пузатого мужика в семейных трусах и спортивной красно— желтой кофте, крикнула, развернувшись:

— Собирайтесь, жду в машине.

— Бежим, бежим уже внучка, Лизааа, вы с нами? — из дома выползла заспанная журналистка, которая уже никуда не спешила. Но приглашению не была удивлена. Это сразу подметил Володя.

— Форма одежды какая, мать?

— Удобная, — сообщил Демир, вставив челюсть.

— У меня как раз такая, — отдернул вниз, почти до колен, сатиновые труселя Егор.

— Софа, Мила, одевайте спортивное, мама нас на пикник везёт, — сообщила Лариса, уже переодевшаяся в спортивный костюм.

— Я не поеду, на хрена? — Руслан хотел было скрыться в доме.

— Поедешь, только попробуй сбежать, едут все! — мать строго глянула на нерадивого сына. — Твой Израиль никуда не денется!

Лариса уже тащила вместе с матерью какие — то мешки, тюки, свертки.

— Милки Вей приехал, грузимся, — крикнула из машины загадочная девушка.

— Сима, бегим уже, бегим.

— Сима? — Егор заржал раскатисто на весь двор. — Театр абсурда. Что тут вообще творится, мать?

— Придет время, подожди, всему свое время.

— Точно, время разум даёт, так моя мать ишо говаривала, — вставил Демир.

Софии, грудастой медноволосой даме шестидесяти пяти лет, даже её новый терапевт не дал своих лет. Она выглядела на пятьдесят от силы, и даже на пикник вырядилась так, будто едет на конкурс "Самый стильный пенсионер".

Величаво спустилась со ступеней дряхлого дома, словно царская особа из дворца. Очки зеркальные в пол — лица, топ открывающий подтянутый живот, джинсы клеш и сиреневая шуршащая ветровка до талии, бомбер, как говорит молодёжь. Из — под джинсов выглядывают кроссовки белые на платформе. И весь образ завершают неизменные золотые цепи на шее и запястьях.

— Ты как из гарема, там жены, если выходят на рынок, все золото на себя вешают. Вдруг муж решит развестись в её отсутствие, три раза сказал при свидетелях "развод" и все… ушла она в чем была, — Руслан в батиной штормовке по — прежнему сидел под яблоней. Подливал себе "на бруньках" и наблюдал священнодействие. Сбор родных в поездку.

Следом за Софией вышла Людмила.

— Ооо, а это что за "святая грешница"? Ты че платок то напялила, как в паранджу замоталась? — Руслан уже смеялся, согнувшись пополам. — Милка вырядилась, кадила не хватает, или как там эта хреновина, которая с дымом. И креста во все пузо?

— Это у попов, — вставил Егор. — Брат, не гони, она ж и есть монашка, бывшая, правда. Люська, так ты косишь или взаправду веруешь?

— Кто верует — под мужиков не ложится, причём под тех, кто обеты безбрачия дали, и детей не рожают. Где сын твой? Отказался от матери? А че ж с монастыря бежала, только пятки сверкали. Липовая послушница?