Догоняя правду

— Лерааа, Лерушкаа, вернись, я здесь, Лерааа, прости меня, я виновата, я, — вопли матери отозвались эхом в поле. И затихли за холмом. Тишина. Подтянутая, стройная София согнулась пополам и упала, хрустнув коленями, возле крыльца на песчаную дорожку. Закрапал дождь. Полоснула огненным хлыстом по аметистовому небу богиня молний. Раскатисто кашлянул гром. Вся семья Кондратовых и жители фермы кричали наперебой, звали то Леру, то Людмилу.

— Симу ищи, — крикнул сквозь ливневую завесу Милки Володя. — Заводите джип. Поедем, глянем. Там на трассе видел что — то подозрительное.

— Я с вами, — вы меня со счетов че списываете? — Егор схватил за плечо брата.

— Штаны найдите ему, возьмем тебя для массовки. Остальные в дом! — скомандовал вымокший уже до нитки Владимир. — В дом! Кроме бронхита ничего не поймаете тут, одни причитания.

Мать распорядилась найти спортивные штаны Егору и загнала всех с улицы в дом.

— А меня возьмете? — крикнул Руслан с крыльца и поперхнулся от сказанного. Понимая свою бесполезность.

— Ты в доме за старшего, Сима где, твою ж мать? — вызверился Володя.

Из — за дома вырулила пыхтящая и захлебывающаяся старая Нива, буксующая на раскисшей земле. Довольный Милки высунулся из окна, повернув бейсболку козырьком назад. — Ну как джип? Не джип, а русский танк, полный привод, — Милки постучал по рулю. — Меня бы на Дакар.

— Хватит болтать, Симу нашел, гонщик? — не теряющий самообладания, кажется, никогда, уточнил дознаватель, прыгнув на пассажирское сидение.

— Нашел, говорит, сами разберемся, Росинка телится. Вперед ногами идет.

— Без подробностей, дружище, ладно, как грится, три дебила — это сила.

— Ты щас это про кого? — парнишка никак не мог привыкнуть к странным шуточкам и прибауткам милиционера.

— Втроем справимся, я, собственно, об этом. А крузака куда дели?

— Так баб Веня продала. Говорит, на нужды фермы и каталась с бабками в город.

— Баб Веня знает, что делает, одно точно — 100 % не пропьет!

На заднее сиденье, кряхтя и матюгаясь, залез старший брат, с трудом согнувший ноги в коленях. Синие лосины Тихоновны хоть и на лезли на громилу Егора, но потеряли эластичность на его толстых ляжках. И на нем выглядели как велосипедки. Милки и Володя переглянулись, едва сдерживая смех.

— Первым тебя выпустим, как переговорщика. От смеха все описаются и расползутся, — младший брат сострил, включив свет в салоне. И еще раз осмотрел с улыбкой лиловые цветы на синих лосинах. — Захлебывается твой танк, лишь бы не заглох.

— Будь спок, дядь Вов.

— А что есть уже наметки, где наших девочек искать?

— Есть кое — какие соображения, — Владимир сунул руку во внутренний карман и достал фонарик, проверил его: включил, выключил. — Едем к трассе. Его худое лицо с въевшимися межбровными бороздками и острым, выступающим вперед и резко очерченным подбородком, выглядело непроницаемым. Фигуру Володи будто залили воском. Ни один мускул на непроницаемом лице не дернулся, он был сосредоточен и готов к любой ситуации, будто профессиональный солдат.

— Трогай, сказал кучер, и кучер потрогал, — пошутил, превозмогая кашель, Егор.

— Ты о чем, дядь Егор? — газуя, посмотрел в центральное зеркало Милки.

— Эх, молодежь, ни хрена вы юмора не понимаете!

— Понимаем, как грится, шам шучу — сам смеюсь.

— Давай— давай, не умничай. руководи операцией. Это мне сейчас былые времена вспомнились. Был у меня кореш, Плитонит, поехали мы как — то на стрелку, а там…

— Эй, Братишка, давай без воспоминаний о былой молодости. Кроме разборок и терок, или как там это у вас называется, там вряд ли что — то поучительное было, — прекратил Володя душеизлияние, процедив сквозь зубы.

Белая Нива раскачивалась, словно на волнах, продвигаясь по разбитой дороге, подмигивая в темноте фарами. Неожиданно в ответ моргнули синим светом и из машины впереди посигналили. Дождь резко кончился. Гудок разрезал ватную тишину.

— Я выйду, поинтересуюсь, а шо это за кент, ноги пусть рисует…, — бородатый Егор или шутил или наезжал, когда он шутил, сложно было понять.

— Ты это, брось свои тюремные стишки, брат, или зону можно вытравить из человека. а вот человек с зоны — нет? Тянет?

— Володька, ты вообще чаморошный что ль, это ж песня, народная. Я тебе больше скажу, далек ты от народа, Володя, — обиделся Егор и выбрался из джипа, хлопнув дверью.

Резкий хлесткий хлопок распугал птиц в лесу, готовящихся ко сну. Они, встревоженно хлопая крыльями, вспорхнули над деревьями.

— Стреляют, ложись, — дознаватель отшвырнул назад Милки, выскочил из машины, хотел было сбить с ног брата, но тот устремился, будто бык на родео, вперед. С выпученными глазами и раздутыми ноздрями. Володя пригнулся, сел на корточки в мокрую траву. Снял с предохранителя Макаров и сухо щелкнул передернутый затвор.