Догоняя правду

Вернулась во двор, дернула за ветку яблоню, растущую вплотную с домом. Сверху опустилась веревочная лестница. Сима ловко взобралась на балкончик мансардного этажа, на котором располагался только кабинет Венеры Степановны. Залезла внутрь через приоткрытое окно. Распахнула платяной одностворчатый шкаф и юркнула в тёмное нутро, отодвинув пропахшие антиомлью старые шубы бабы Венеры. Толкнула заднюю стенку, та, крёхнув, отворилась, и Сима очутилась на узкой лестнице, ведущей вверх. Часть чердачного помещения баба Венера оборудовала под наблюдательный пункт, скрыв его фальшь — панелью. Снаружи замаскировав два узких, словно прорези для пуговиц на халате, окна вьющимися княжиками лавандового цвета. А на крыше поставила стул, утопающий в зелени импровизированного ботанического сада.

⠀ На крышу дома баба Венера могла попасть в любое время, благодаря лифтовому сооружению, которое спроектировал и построил её давнишний друг, инженер — любитель. Выглядела лифтовая, как пристройка к дому, подъемник поднимался и опускался бесшумно. Но никто и не догадывался какой огромный механизм находился в шахте, на несколько метров вглубь, подъем и спуск лифта обеспечивала всего лишь разница давления в вакуумном насосе. Но подъемником могла пользоваться только бабуля, вход пристройку был на кодовом замке. А её секретный вход из кабинета Серафима нашла случайно, когда полезла на яблоню снимать пришлую кошку, которую загнали собаки на дерево. Та орала так, будто всадники Апокалипсиса уже прибыли. Через окно кабинета любопытная девчонка и увидела, как бабуля взяла винтовку и исчезла в шкафу. Позже Сима заказала у рыбака из соседней деревни, который плел сети на всю округу, веревочную лестницу и теперь у неё был личный вход и свой наблюдательный пункт.

Ведь последнее время Венера Степановна все реже приезжала на ферму. Всеми делами теперь заправляла Дора. Которая и пяти минут не могла вынести замкнутое пространство, с документами она работала в доме, в гостиной.

⠀ Забравшись на чердак, Сима, передвигаясь на цыпочках, подкралась к бойнице. Рядом стояла винтовка. Она вскинула её на плечо и посмотрела в оптический прицел. Про себя подумала, как хорошо, что его пристрелять успела. Привыкла. И с чего бабуля решила его усовершенствовать? Поменяла охотничий на тактический. Такие только у спортсменов— стрелков бывают. Для дальних выстрелов. Пока баба Венера не застукала внучку с винтовкой в лесу, она не прятала патроны. Теперь у Серафимы был свой склад боеприпасов. Для тренировок. Прятала в лесном домике. Даже Милки не знал, что Сима по области занимала не раз призовые места в первенствах по биатлону. До травмы. Травмой и воспользовался тренер стрелковой команды и переманил Серафиму к себе.

Говорил, она, будто родилась с винтовкой в руках. И тогда, в лесу, когда бабушка обнаружила её, стреляющей по банкам, окликнула ее:

— Ох, ты стеклышко моё, я этот работающей своей Маруси ни с чем не спутаю. Лиса. Добралась. Глаз пристрелен, а ты с мелочевкой балуешься. Коли на ты с оружием, на дальность тренируй, а не с 5ти метров. В дротики играть, ай ли? Так в прилеске появились бегущие чучела на верёвках. А у Симы новый тренер. Бывший снайпер, на счету которого 112 фрицев, Венера Кондратова, с позывным Тоська. Тошка. Почему — то так звучало её грозное имя в логовое врага.

⠀ Серафима направила оптический глаз в сторону дороги, затаив дыхание, и еле улавливая биение собственного сердца, скользнула дулом по лесу, лизнула крыши пристроек, коснулась прицелом двор, и поймала фигуру. Подкрутила оптику, настроила. Журналистка. Толклась возле конюшни. Постоянно оборачиваясь в сторону дома.

Серафиму напрягла ситуация, тем более что эта странная барышня давно исчезла из виду. Сима быстро спрятала винтовку и спустилась вниз так ловко, что позавидовал бы матрос с пиратских галер.

Будто прилипшая к стене у лифтовой, там, где девушку не видно ни домочадцам, ни с улицы, она вслушалась в разговор.

— Нет, я же просила, не вмешиваться, я бы сама все узнала. Ты, как всегда, все испортил. Сдалась тебе эта картина, из — за тебя я испорчу себе всю карьеру. Да. Нет. Ну. Не веришь? Она бы мне, итак, все рассказала. А теперь?

Да, папа, — закончив разговор, Лиза выругалась, кинула сотовый о деревянный сарай. — Твою ж мать, твою мать, ненавижу. Аааа, — она спохватилась и подобрала развалившийся на части телефон. Когда Серафима выплыла на фоне мерцающего света луны, сражающейся с пытающимися пленить, графитовыми тучами, Лиза вздрогнула. И попятилась.

— Дорогуша, то, что я услышала — мне не понравилось, — Сима грозно надвигалась, выхватив испуганное бледное лицо корреспондентки.

— Серафима, подслушивать не хорошо, аа, ну да, я же забыла, несчастная сиротинушка, откуда тебе знать про хорошее воспитание? — Лиза, пятясь к конюшне, язвила.

Тревожно заржали кони. Сима беспощадно светила фонариком в лицо журналистке.

— Лучшая защита — нападение, это тебе вывод от сиротки номер один, а на урок номер два сама напросилась. Граф! Охраняй.