Догоняя прошлое (СИ)

Я прекрасно помню тот год. Он стал не простым для меня. В конце февраля мы с Джеком поставили последнюю точку в наших отношениях. Мы развелись тихо и мирно, без скандалов и обоюдных претензий, и я был благодарен судьбе за это. Возможно, Джек готовился к схватке за наше совместное имущество, но я, видимо, его удивил, забрав только галерею, которая к тому времени практически «умерла». Предстояла огромная работа по ее реанимации, другими словами, предстояло начать все сначала. Джек всегда говорил, что это мое детище. И как выяснилось, я оказался никудышным родителем. Но я был настроен решительно и сдаваться не собирался.

А больше мне ничего не нужно было. Собственная маленькая галерея и неплохой счет в банке меня вполне устраивали. Единственное, что я еще желал — это рисовать. У меня давно так не зудели пальцы, соскучившиеся по кисти и карандашу.

Я снял небольшую квартирку, очень напоминавшую ту, что мы делили когда-то с Шоном, но немного комфортнее. Совсем уж голодным художником я быть не собирался, если только чуть-чуть. В моем распоряжении оказались две небольшие светлые комнатки, одну из которых я приспособил под студию, другую под спальню, а так же крохотная кухня и туалет с душем. Но мне нравилось. Конечно, после нашей шикарной квартиры и моей просторной студии, это могло показаться странным, но я действительно был счастлив. Почему-то вдруг вспомнилась та кушетка, которую так ненавидел Брайан, но в которую он с упоением меня втрахивал, каждый раз, когда приезжал. Мне даже захотелось купить такую же, но потом я одернул себя, понимая, насколько это глупо.

Первое, что я сделал, когда переехал, еще не до конца распаковав вещи, это установил мольберт и отдался вдохновению. Мне не терпелось выплеснуть все на холст, но не только то, что накопилось за это время, а и переполняющее меня радостное ожидание чего-то нового в моей жизни, возвращение утраченного.Такого буйства красок я не использовал давно. И много бирюзового, который действовал успокаивающе, снижая мои эмоциональные колебания.

Наконец-то я вернулся, вернулся к себе. Как-то давно я говорил Итану, что неважно насколько погано все бывает, у меня всегда есть мое искусство. И это единственное место, куда я могу уйти и быть в безопасности. И это оказалось чистейшей правдой. Именно так я и поступал, я уходил в свою живопись.

Я не понимал, как мог лишить себя все этого? Я же художник! Но я посчитал, что ради семьи нужно уметь жертвовать. Хотя, это полнейшее заблуждение. Никогда жертва одного не принесет счастья другому. А если и принесет, то кратковременное и эфемерное. В конечном итоге, они оба будут несчастливы, пытаясь сохранить брак. И вообще, отношения — это не железобетонная стена, которую ничем не пробьешь, это тонкая, сотканная из наших слов, взглядов и поступков, паутина. Тончайшая, воздушная… Один неверный взгляд, одно неправильное обидное слово, один непродуманный поступок — и все, образуется дыра, которую порой невозможно залатать. А если и удастся, то на этом месте останется уродливая заплатка, и не факт, что она не порвется снова. Поэтому в отношениях нужно научиться находить компромиссы, а не приносить бессмысленные жертвы.

За полтора месяца я написал с десяток картин и несколько предложил Моррисону. У него как раз намечалась выставка. Он как-то быстро согласился, а когда я привез работы, долго рассматривал их. «С возвращением!» — это все, что он мне сказал, но я его понял.

С галереей дела обстояли куда сложнее. Как говорится, разрушить всегда легче, чем построить. А ведь я помню, скольких трудов стоили мне первые выставки, сколько разочарования принесли отказы и нелицеприятные отзывы критиков. Но, несмотря ни на что, у меня тогда получилось. И вот теперь пришлось практически начинать с нуля. Я снова бегал, искал, оценивал, уговаривал, доказывал… и рисовал. Конечно, галерея, в которой пройдет выставка молодых неизвестных художников, пусть и с моими работами, не привлечет особого внимания ценителей искусства, и все же, я упорно готовил ее. Немаловажным являлся и тот факт, что мы расстались с Джеком. Помимо помощи и моральной поддержки, которую он мне оказывал, немалую роль играли и его связи, как коллекционера. Да и круг его знакомых был намного шире моего. После развода мне оставалось полагаться только на себя. Но моей уверенности, что все получится, можно было только позавидовать.

Я вкалывал, как лошадь, не оставляя себе ни малейшей возможности думать о своей жизни, жалеть или бичевать себя. И это работало. Мне даже потрахаться было некогда, да и сил на это не оставалось.