Догоняя Птицу

К весне будущее наконец-то приобрело четкие и уже, как Мухе казалось, нерушимые контуры. Предчувствие чуда не обмануло: теперь у нее были средства и была собственная ясная цель. Ни того, ни другого ранее она в своей жизни не наблюдала. Все сбылось, как и обещало. Правда, не совсем так, как представляла несколько месяцев назад сама Муха. А точнее, совсем не так. Дело в том, что за зиму она скопила приличную сумму денег, достала фирменный рюкзак, карту автомобильных дорог Европы и еще кое-какие нужные вещи. Завелся у нее и не совсем обычный предмет: новенький заграничный паспорт. Студеной весной она ночевала на лавочке перед ОВИРом, а запястье ее было отмечено чернильным номерком очереди. Муха могла бы даже подраться с кем-нибудь, наверное, за этот несчастный паспорт, если бы по какой-то причине ей отказались его выдать.

И вот он лежал перед Мухой - багровый, твердый, неумолимый, как высушенной лоскут ее сердечной мышцы.

Деньги и паспорт она хранила в новом рюкзаке. В потайном отделении, которое вшила сама, аккуратно подпоров маникюрными ножницами пустой закуток между плотной наружной тканью и шелковой подкладкой. Ни одна живая душа не догадалась бы там искать.

Не было предмета в доме, который не был бы ею оценен, и не было ее личной хоть сколько-нибудь ценной вещи, которую она бы не выставила на продажу. Она ездила в Москву и продавала на толкучке у метро пластиковые пакеты, сигареты, тарелки, разрисованные Ракетой хенд мейд. Как-то раз она случайно узнала, что в конце лета ее прыщавого спутника взяли с целым мешком маковой соломки - выходит, не ошибалась Мухина интуиция: он вез с собой из Харькова не только разобранный типи... В феврале она продала знакомому коллекционеру кое-какие дедовы ордена - их и так было полно, и мать не хватилась.

Но большая часть денег досталась ей нечестным, даже преступным путем: она стащила их у парня Ракеты. Она знала, в какое время их с Ракетой не было дома, вошла в квартиру, отперев замок своим ключом, отсчитала нужную сумму (ей было известно, где они хранят деньги - в розово-зеленом радиоприемнике, служившем столом) и потихоньку ушла, замкнув дверь за собой. Никто из соседей не видел Муху. Никто не заметил, как она добиралась до автобусной остановки, как садилась в автобус. В милицию парень Ракеты обращаться, конечно, не стал: он боялся ментов, да и не такая это была заоблачная сумма, чтобы связываться. К тому же Муха не была уверена, что он хранил эти деньги у себя дома абсолютно законно. Он так и не понял, куда они подевались, и чуть не рехнулся, мысленно перебирая варианты. Это было дурно и скверно, это было безобразно, и Муха не собиралась оправдываться. Но у нее не было выхода. Той суммы, которую она так жадно и самоотверженно выбивала из жизни честным путем, не хватало ровным счетом ни на что. К тому же бизнес у Ракетиного парня, как и у самой Ракеты (это был их собственный крошечный кооператив) все равно был обречен на гибель, их залихватские расписные тарелки покупали плохо, предпочитая аляповатую и кичливую, зато привычную ерунду с розочками или васильками, и полнейший крах был только вопросом времени. А деньги обесценивались. Да, рубли обесценивались, стремительно оскудевали, истончались. Они ветшали даже внешне - их цвет, рисунок, бумага, на которой их печатали, не говоря уже о возможности что-либо на них купить. Нужно было заставлять их работать, пока они не обратились в труху. А у Мухи была цель, которой не было ни у Ракеты с ее расписными тарелками, ни у парня Ракеты с его тонущим кораблем. Муха и сама понимала, как жалко все это звучит и как отвратителен ее поступок. У нее не было оправдания. Точнее, было - если только можно назвать это оправданием: она поклялась, что когда-нибудь обязательно вернет парню Ракеты его деньги.

Она больше не могла оставаться в этом мире - мире притворства и лжи. Он схлопнулся, в нем больше не было света. Будто кто-то нажал гигантский рубильник, обесточив для Мухи окна, витрины, уличные фонари, а заодно и солнце с луной.

Потом выяснилось, что на самолет денег все равно не хватит - предстояло ехать автостопом, переходя границы.

И вот она уже практически сидела на чемоданах - точнее, на новеньком рюкзаке, в котором были уложены деньги, паспорт и все необходимые вещи.

Ее сердце было уже далеко, хотя формально предстояло уладить кое-какие дела.