Догоните Иноходцева!

«Кариатида», — некстати вспомнилось Лёвке изображение из учебника истории. В Древней Греции некоторые столбы, то есть колонны, изображали в виде женских фигур. Валина мама вполне подошла бы на эту роль. А тут ещё и Яся, посмотрев на маму, тоже сложила свои пухлые ручонки и подпёрла другой косяк.

Лёвка чуть не засмеялся, глядя на эту картину. Но смеяться было категорически нельзя — никто бы его не понял, только хуже стало бы. Он подумал, что если бы эти два взгляда, мамы и сестры, сфокусировались на нём, Лёвке, то его бы уже испепелило, а вот Валька привык, его так просто не возьмёшь. Впрочем, стоять безмолвным свидетелем семейной сцены Лёвке тоже не нравилось, но, что поделать, не бросать же друга в беде.

Валька осознал, что битва почти проиграна, футбола не будет, а будет… сплошной «Хамелеон» Чехова до самой ночи.

Случись такой казус в классе, уже через несколько секунд последовал бы решительный приговор русички: «Садись, Ветров, два!»

Но дома — это вам не в классе. Мама настроена решительно. И Яська ещё рядом стоит, смотрит.

«А, будь что будет!» — подумал Валька и произнёс:

— Вам что, весь рассказ пересказывать?

— Весь, — отрезала мама.

— Ну ладно… — Валька вздохнул. — Вот пошли два мальчика в зоопарк…

У Лёвки глаза полезли из орбит, но ему удалось сдержаться и промолчать. Он-то успел прочитать рассказ вчера вечером. Как раз после того, как они с Валькой, вместо трудов (которые отменили), сбегали прогуляться по зоопарку. А вот Чехов в своём произведении никакого зоопарка точно не упоминал, даже вскользь. История вообще была о собачке, кого-то там укусившей за палец.

Лёвка посмотрел на Марину Александровну.

Его теперь занимал странный вопрос: «А сама-то она читала Чехова? И как давно?»

По выражению её лица сказать что-то определённое было трудно.

В это время Валька уже разошёлся вовсю:

— И вот пошли они мимо большого пруда, там птицы всякие водоплавающие, ну и голуби тоже летают, их люди подкармливают, хотя вообще в зоопарке нельзя никого кормить, там даже таблички висят про то, что зверей не кормить…

— Не отвлекайся! — сказала мама. — А то у меня суп перекипит.

— А рыбки в пруду были? — заинтересованно спросила Яся.

— Ну, были, наверное, птицы же ими питаются… некоторые… Пеликаны, например.

— А какие рыбки? Как в аквариуме? Их жалко, они красивые… — нахмурилась сестрёнка.

— Нет, — заверил её Валька. — Не такие. Там специальные рыбки. Кормовые. Для птиц.

— Даже такие бывают? — Мама удивлённо подняла брови.

— Конечно!

«Может, и не читала она Чехова…» — сделал вывод Лёвка.

— А ещё кто там был? — поинтересовалась Яся.

— Эти, как их, зебры, олени, кабаны какие-то…

— А страусы?

— Страусы? Может, и страусы были. Чего бы им и не быть, в зоопарке-то…

— А жирафики?

— И жирафики были, — согласился Валька.

— Я смотрю, зоопарк со времён Чехова почти не изменился, — заметила мама.

— Изменился, конечно. Там сейчас намного лучше! Раньше ведь что — только звери и были. А теперь и шарики, и мороженое, и даже аттракционы…

— Я хочу в зоопарк! — заявила Яся.

— Ну ладно. Ты лучше скажи, зачем это двух мальчиков в тот зоопарк вообще занесло? — вдруг грозно спросила мама.

Валька замер. Сказать, что у них труды отменили и им захотелось погулять, — это сразу полный провал. Вдруг раньше вообще занятия не отменяли? Да и были ли труды в школах при Чехове, тоже вопрос. И вообще, тогда, кажется, были не школы, а гимназии…

— Ну как же! — нашёлся Валька. — В этом весь смысл, это же из названия понятно — они пошли на хамелеона смотреть!

— А-а-а-а, всё-таки на хамелеона? — уточнила мама.

— Да, — скромно кивнул Валька, — ведь и рассказ так называется.

— Ну, если так… Только давай уже быстрее. У меня же сгорит из-за тебя всё. Нашли они там своего хамелеона-то?

— Не-а… — грустно покачал головой Валька.

— А что так? Времени не хватило?

— Мам, ты не понимаешь…

— Это я-то не понимаю?

Что-то в её интонации насторожило Лёвку.

«А может, и читала… — подумал он. — Просто прикалывается теперь. И плакал наш футбол… Хотя слово „прикалывается‟ тут не очень подходит. Вот выражение „замышляет страшную и изощрённую месть‟ куда ближе».

— Просто есть у хамелеона такое свойство… — сказал Валька столь загадочным шёпотом, что Яся даже шею вытянула от любопытства.

С этой интонацией он обычно рассказывал сестрёнке о чудесных свойствах, например, обычной авторучки, в то время как сам осторожно извлекал из цепких детских пальчиков свою радиоуправляемую модель вертолёта.

— И что же это за свойство? — уточнила мама.

— А он умеет менять свой цвет. Причём не так просто, а смотря что вокруг находится.

— Вот как?

— Да! Если хамелеон сидит на веточке среди листвы, то он зелёный, как листья, а если он на песке, то и окрашен как песок. И увидеть его не-воз-мож-но!

— Да что ты говоришь! — Мама восхищённо всплеснула руками. — Правда так бывает?

— Конечно правда, — обиделся на мамино недоверие Валька. — Даже в энциклопедии про это написано.

А Лёвка подумал, что Валькина мама, похоже, не читала не только Чехова, но и элементарную энциклопедию про животных.

— И как же это он так делает? — удивилась мама.